Чи и ужасы...

Грядет "Пасифик Меридиан"... В город прибыла Катри Денёв и все звезды российского кинематографа. Мы купили билеты на большинство Азиатских фильмов. и завтра у Ю-чан, у моей Альфы, моего друга и просто прекрасной женщины День Рождения и мы проведем его на фестивале и в кафе )

Завтра будет отчет по фильмам )

 

Но сегодня я не просто дура, а большая креведко!!!

Я уехала за билетами и по пути обратно (через четыре часа), сидя в автобусе вспомнила, что не выключила ПЕЧКУ! Я побледнела, покраснела, выхватила кошелек и рванула к выходу, выбежала, села в такси, уже представляя свой дом в пламени... Я успела... В доме стоял жар, кошка металась, я повернула ручку на печке и осела на пол, ноги меня не держали...

Такой креведкой я себя еще никогда не чувствовала... Честно. Это просто из ряда вон. Я вообще не забывчивая. Никогда не теряю ключи, деньги и тому подобное. Но все должно случаться в первый раз...

---

Перечитывала Льюйса и вспомнилось:

 

Доктор Димбл ехал в Сент-Энн очень недовольный собой, мучаясь мыслью о том, что будь он умнее или добрее с этим несчастным человеком, толку вышло бы больше. "Не сорвал ли я на нем гнев? - думал он. - Не был ли я самодоволен? Не сказал ли больше, чем нужно?" Потом, как обычно с ним бывало, недоверие к себе стало глубже. "А может, я просто не желал говорить прямо? Хотел унизить его, обидеть? Упивался своей добродетелью? Может, весь Беллбэри сидит в моей собственной душе? Таким бываю я - вспомнил он слова брата Лаврентия - всякий раз, что Ты оставишь меня на меня самого".

( с. "Мерзейшая мощь" Клайв Стейплз Льюйс, 1945 г. перевод Олди)

 

Знаете, для меня был и останется человеком только тот, кого посещают подобные сомнения. И пусть Доктор Димбл хороший человек и был во всем прав... но он сомневается. Не был ли он одержим чем-то черным, что так или иначе живет и в лучших из нас...

 

И меня такие мысли посещают. А не от собственного ли зла я делаю или говорю что-то...

Всегда страшно... какой бываю я, всякий раз, что Он оставляет меня на меня саму...

А многих ли не посещают такие мысли никогда?

@темы: Льюйс

---

Чи и ходовое...

Все уже перепостили и я тоже хочу )

Вот:

10.09.2009 в 03:35

Пишет  Зверь Язвь:

Антинаграды для фиков
родилось из разговоров по аське довольно давно))
Пришло мне в голову, что раз есть награды для лучших фикрайтеров на конкурсах, почему бы не существовать антинаградам. Такой себе "Золотой гарбуз" для самого нечитабельного творчества.
В составлении списка антинаград принимали участие ваш покорный, а также  Alex Cale,  copannan и  ~Muraki~

Награды за сюжет:

"Золотая Сопля" - за самых плаксивых героев/самые картонные страдания
"Золотой Писец" - за весьма обильное и совершенно однообразное творчество
"Золотой Неписец" - автор знал не все буквы, но несколько случайно склеил
"Пушистая тапочка, или Мой первый раз" - за первый блин комом и неприятие любой правки
Второй рулон - за плохое продолжение к поганому фанфику

"Гнутая Задница" - за чудеса акробатики в пвп
"Квадратичный Трехчлен" - за чудеса акробатики в тройничке
"Пьяный Осьминог" - за групповуху бессмысленную и беспощадную
"Усталые Пальчики" - за бесконечную вялотекущую НЦу
"Очумелые ручки" - за то же самое, но пободрее
"Утомительная Истома" - за самое длинное UST

"По_носовой Платок" - за вышибающий коленом слезу ангст, когда все взяли и умерли
"Печальное Кладбище" - когда количество трупов в рассказе как раз-таки достигает размеров небольшого кладбища

Обоснуй-невидимка - за отсутствие логики сюжета
Пришествие Ктулху - за отсутствие логики в принципе

За стиль:
"Золотая Морзянка" - за обилие многоточий
"Золотой Паркинсон" - автор не попадал по клавишам
"Вывихнутая Челюсть" - за издевательство над русским языком
"Вывихнутая челюсть с букварём в зубах" - за особо жестокое издевательство над русским языком
"Радистка Кэт" - за искажение родного языка до неузнаваемости

Может исправляться и дополняться сколько угодно

UPD

От  Punch:
WRYYYYY!!! - за гигантские кустовые рояли, падающие с небес и убивающие мозг читателя.
(оно же ""Платиновый рояль" - за самый эпический рояль в кустах" от Spellingmistake)
"Вырванный позвоночник" - за самую бредовую и жестокую секс-расправу с героем.
Золотой квадрупед - за самый кривой перевод иностранного фанфика.
Золотой бронелифчик - за махровую мэрисью.

От  Spellingmistake
"Очень Печальное Кладбище" - когда все умерли, пЫчально и картонно.
"Сферический конь в вакууме" - награда за самого чудовищного и ёхидного коня ГГ.
"Профессору и не снилось" - за надругательство над каноном.
"Голубой щенок" - за чрезмерное количество яойных вьюношей.
"Неморской неконёк" - спецпремия за мпрег.
"Тяжёлое детство" - отдельный приз за издевательство над сказками.
"Неевклидова геометрия" - за самое кривое описание какого-либо пространства. Например, описание комнаты в форме овального треугольника и прочие гиперпространственные фокусы,которые заставят ваш мозг с радостью сбежать в картины Сальвадора Дали.
"Матрица зависла" - за самое большое количество действий персонажа, пока всё как бы зависло.
"Два в одном" - за самый ехидный и вредный внутренний голос самого ехидного и вредного персонажа.
"Кавай ня десу!" - за злоупотребление японизмами
"Ась?" - за самые непонятные фразы.

Я хочу, чтобы меня наградили (или хотя бы номинировали):

"Пушистая тапочка, или Мой первый раз" - за "Любовь, похожую на смерть" )

"Золотой Писец" - за все сразу )

"Второй рулон" - за "Верность" )

"Усталые Пальчики" - за энцу в каждом из своих фиков )

"Золотой Паркинсон" - я по клавишам не попадаю... )

"Платиновый рояль" - просто так ) Звучит хорошо )

"Логово пиявок" - за запятые непонятно откуда берущиеся )

 

Ура! ))) По-моему это очень весело ) Я б не отказалась создать такое веселое сообщество и награждать ) А другим бы не было обидно, потому что меня в первую очередь надо наградить )

@темы: юмор

---

Чи и цитата :))

19.09.2009 в 02:47

Пишет  Cry_to_Heaven:

Тоже из черновиков
Я не верю в Бога, но однажды Арман сказал мне, что Бога можно отчасти мерить по себе. Я спросил его, как. А он задал мне простой вопрос: ну ты же любишь убийцу? Так почему бы Богу его не любить. Я ответил, что люблю, но я сам убийца. Тогда он рассмеялся и спросил - а Бог что, нет?
(c)

@темы: юмор

---

Чи и Айя-Сталкер...

Копаюсь я тут в каноне. И вдруг понимаю одну вещь… Точнее не понимаю. Зачем Айя ходит за Кеном, как привязанный?
Или я что-то недопоняла?
Берем серию с Казе. Айя за Кеном два дня ходил. Он за ними и на улице, и в баре. Везде. Слежка профессиональная.
Берем драму «Святые дети»… Ээээ… Ну собственно имеем то же самое. Кен и Нацуки сидят себе в кафе. ДАЛЕКО от магазина. И Айя «совершенно случайно» оказывается в том же кафе и когда у Кена не хватает денег оплатить счет – подходит и делает это за него.
Кен едет к церкви. И Айя за ним. Да что же это такое, а? Медом ему возле Кена намазано что ли?
Не удивительно, что Кен почитает Айю, как Бога! Он, наверное, думает, что Фудзимия вездесущий!
У меня, конечно, сразу же появляются яойные мысли Но я все понимаю. А как это должно логически объясняться? Это они так дружат что ли?
Но к реальности надо сказать, что Айя следил не только за Кеном, точно так же он преследовал Сакуру, а потом выследил Персию.
Вывод – Айя профессиональный сталкер! Извращенец-преследователь
Не следит же он точно так же за Ёджи и Оми. А почему спрашивается?
Все. Я задумалась…
Идеи есть?

@темы: канон

---

Чи, Париж, Вальс и Восемнадцатая глава...

Глава Восемнадцать

Я не готова пить вдвоем остывший чай,
И слушать вечный твой рассказ про обстоятельства.
Будь идеальным, обижая невзначай
Останься честным, даже совершив предательство.
(с. Ева Польна)

Айя тяжело вздохнул. Кен на него покосился. Не было похоже, что Абиссинцу нравится в Италии. Правда, надо заметить, что Ёджи хандрил точно так же.
Этих двоих ждали в Токио, и красота Европы им была в тягость. Впрочем, они все еще и порядком устали. Кен пытался даже подремать в аэропорту, пока Айя и Ёджи помятые, но не сломленные, сидели и хандрили. Потом Оми принес билеты. Их вылет был всего через несколько часов.
- Айя, как твоя девушка? Ей уже лучше? – участливо спросил мальчик, усаживаясь рядом.
- Да… хм… - Абиссинец заметно смутился.
- Ты ей звонил?
- Нет. Но я знаю, что все в порядке.
- Это хорошо.
Ёджи вздохнул особенно надрывно. Кен не удержался и прыснул в кулак. Как-то так получилось, что только он один знал об отношениях Балинеза и Сомали. А тайны лучше него умеют хранить только мертвые. Он не представлял себе Айю-чан в каком-то ином качестве, кроме агента Критикер. Она не из тех, кто сможет жить простой жизнью, ходить в школу или институт, завести мужа или детей. Она была быстрой, она была сильной, она была хитрой, как лиса, она давала фору большинству мужчин. Но не это делало ее Сомали. Оне знала страха. Иногда ей было противно, иногда она раздумывала над тем, как правильнее поступить, иногда ей было тоскливо видеть и свою работу и то, что происходит, если их работа не будет делаться. Но страха не было никогда. Кену время от времени казалось, что она родилась уже такой. Он посмеивался над этим. Но ровно до тех пор, пока не познакомился с ее мужской версией. В жилах Абиссинца текло то же самое бесстрашие. Айя, может быть, и не знал, чем так славилась его маленькая сестра, но иногда был очень на нее похож. И тогда Сибиряк думал, что они подобны на Адаму и Еве, первым людям, с которых все началось и уже не разобрать, кто и когда был чьей частью. И все же они продолжали жить своими жизнями. Айя-чан и Ёджи – более забавного тандема нельзя было представить.
Из раздумий Кена вывел тычок под ребра.
- Ты чего? – спросил его Балинез. – Вставай. Наш вылет объявили.


Огромная старая сакура, которая росла перед токийским отделением, цвела. Пышно и прекрасно, словно в последний раз.
Тонкая серебряная леска была обмотана вокруг самой толстой ветки. Труп качало ветром. Айя-чан шла к нему среди высокой травы. И ей очень хотелось понять, кто это. Женщина или мужчина? Друг или враг? Но путь, казавшийся таким коротким, был долог. Она шла и шла, пытаясь узнать повешенного. Но вихрь веток и лепестков не давал ничего толком разобрать. И в этом силуэте ей мерещились раз от раза разные люди. Ее глупый золотистый кот… Ёджи, нет, кто угодно, но пусть это будешь не ты, моя самая большая ошибка, мой единственный правильный выбор, - думалось ей, и она шла. Вне зависимости оттого, что она увидит – она хотела знать правду.
Ее наставница, Мэнкс. Ее Шеф, Персия. Ее друг, Кен. Бирман. Ферзь. Оми. Брэд. Рыжий насмешливый телепат из команды Шварц, имя которого она даже не помнила. Ее прошлый начальник отделения в Кагосиме. А дорога все не заканчивалась, и начинало казаться, что она шла всегда. Всегда. Чтобы однажды прийти и увидеть мертвыми их всех.
И только одно она знала точно – среди них нет ее брата. О его смерти она узнает первой. Как можно не узнать? Ведь он часть ее. Разве можно не заметить собственную смерть?
И страшнее всех этих смертей было признать правду – она давно узнала ту, чье тело мерно качалось под ветром. Она стоит за плечом у Ёджи, и имеющий глаза, сможет ее увидеть. И почему так страшно увидеть именно ее? Именно ее.
И идти совсем немного… Еще чуть-чуть и она сможет сказать точно… Развеять все остальные страхи и посмотреть в глаза подруге и сопернице. Подруге – потому что она тоже любит Ёджи и желает ему добра. Сопернице – потому что ее холодная рука все еще лежит на его сердце. На сердце мужчины, который теперь принадлежит ей, Айе…
Только с мертвыми трудно бороться. Да и незачем…
Только бы убедиться, что это она…
И в какой-то момент приходит чувство нереальности происходящего. Это только сон и она почти проснулась… Айя бросается вперед, она бежит среди высокой травы. Туда! Вперед! Она должна успеть! Она должна узнать! Но ее тянет сила, которой нельзя ничего противопоставить… Реальность. Айя вскакивает на постели, тяжело хватая ртом воздух. Не успела. Черт! Девушка тихо ругнулась сквозь зубы. Она все-таки не успела.
Странный сон. Не кошмар. Не приятная дремота. Болезненный. Надрывный. Словно что-то должно случиться. И уже совсем скоро.


- Ран! - Шульдих открыл дверь и улыбнулся. – Ты вернулся!
- Привет, - юноша вошел и облегченно вздохнул.
- Запах, да? – телепат отступил, давая ему разуться.
Юноша промолчал, расшнуровывая ботинки. Он не пробовал спорить с телепатом. Конечно, этот дом пахнет Брэдом. И ему нравится этот запах.
- Тебя долго не было, - рыжий хлопнул его по плечу и заорал во всю глотку. – Брэд, Ран пришел!!!
Юноше пришлось зажать ухо пальцем. Он не понимал, зачем Шульдих орет, если ему стоит только подумать.
- А так веселее, - пояснил телепат.
Кроуфорд выглянул из кабинета.
- Ран!
- Как твоя рука? – юноша поспешил к любовнику и тут же попал в капкан крепких объятий. – О, вижу, что почти нормально…
- Как давно я тебя не видел, - Брэд отстранил его и посмотрел в лицо. – Ты загорел.
- Может быть немного.
- Что-то случилось в Италии?
Ран отвел взгляд. Две его жизни никак не сойдутся в одну. Жизнь, которая работа, и жизнь, которая любовь.
Шульдих заметно передернул плечами. Значит, он уже знает, что именно произошло.
- Потом расскажу, - вздохнул юноша.
Такие разговоры им больше удавалось вести в постели. Особенно после бурного секса.
- Чаю? – спросил телепат.
- Было бы неплохо.
Они прошли на кухню. В доме было непривычно тихо.
- Где Наги? – спросил Ран, усаживаясь к столу.
- Брэд его пристроил в одно место, где ему помогут, - Шульдих поставил перед ним чашку.
- В госпиталь? – юноша удивился. – Но амнезия не болезнь… С ним же все в порядке.
- Мы знаем, - Брэд положил ладонь на его руку. – Это не госпиталь. Это церковь. Просто старая церковь, в которой работают с трудными детьми.
- Ему это действительно нужно? Может, лучше было бы ему находиться рядом с вами…
- Все будет хорошо, - Оракул самодовольно улыбнулся. – Иногда нужно поступить неправильно, чтобы получить правильный результат.
- Аааа, у тебя было видение, - догадался юноша и тяжело выдохнул.
Кроуфорд гладил его руку. Медленно вел пальцами от запястья к ладони, чувственно поглаживал линии и пару мелких шрамов.
- О, Брэд, - раздосадовано протянул телепат. – Оставь его хоть на минуту. Дай поговорить. У тебя только одно на уме!
- Да… кхм, - Ран кашлянул. – Да у меня, в общем, тоже.
- Ну, тогда допивай чай и марш в постель, - Шульдих заглянул в холодильник. – Шоколадку хочешь?
- Нет, спасибо. Только чай.
- Ты устал, - догадался рыжий. – Перелет был долгим.
- Не то слово…
У Кроуфорда зазвонил телефон, он нахмурился и встал из-за стола.
- Извини, Ран. Я сейчас.
Он вышел в гостиную, на ходу доставая трубку.
Шульдих метнул быстрый взгляд в спину Брэда, потом на Рана, который заметно изменился в лице.
- И часто Такатори ему звонит? – тихим, от сдерживаемой ярости голосом спросил он.
- О, Боже, Ран! – Шульдих встал перед ним. – Мы же на него работаем! Чего ты хотел?
- Я хочу его убить, - телепат имел честь впервые лицезреть Абиссинца во всей красе.
- Ран…
- Меня зовут Айя.
- Извини. Никак не привыкну, - рыжий ухмыльнулся и склонился к нему. – Странный ты парень, Фудзимия.
Ран поднял на него взгляд.
- Кто я для вас? Очередная игрушка Брэда?
- Ты злишься и потому говоришь то, во что сам не веришь, - Шульдих склонился ниже. – Мы не монстры. По крайней мере, не большие, чем вы. Ты неприкосновенен для нас для всех. Тебе этого мало?
- Вы все так суетитесь вокруг меня словно я…
- Словно ты его любимая женушка? – хихикнул немец.
Ран открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог и просто усмехнулся. Эта была та шутка, которая наполовину правда. На ту, совсем не обидную половину, с которой не поспоришь.
- Он бредит тобой. И я рад, что в его жизни появилось хоть что-то кроме злости. И за это мы любим тебя, - Шульдих склонился ниже и чмокнул его в губы. – Прекрасный убийца.
- Шульдих! – юноша отшатнулся и прижал ладонь к своим губам.
- Вот теперь ты снова Ран, - обрадовался телепат.
- Умеешь ты… переключить внимание, - вздохнул юноша.
- Конечно, - Шульдих налил ему еще чаю. – Терпение. Все будет. Просто не сразу.
- Меня и так слишком долго уже заставляют ждать.
- Поверь – мы ждем гораздо дольше.
- Ну, если посмотреть с этой стороны, - Ран кивнул.
Брэд вернулся на кухню и подозрительно посмотрел на Шульдиха. Тот широко и обезоруживающе улыбнулся.
- Я пойду, прогуляюсь, - сказал он и хлопнул Оракула по плечу. – Утки ждут!
Когда немец ушел, Брэд сел за стол.
- Неудобно перед ним как-то, - признался юноша, украдкой облизывая губы.
- Неудобно на потолке спать, - буркнул Кроуфорд.
- Что? – не понял Ран.
- Да ничего, - Оракул отмахнулся. – Один мой наниматель так говорил.
- Ну, с ним трудно спорить, - согласился юноша. – Действительно неудобно. Но я ведь не о том. Он уходит из-за своих способностей?
- Да. Не может переносить, когда мы вместе.
- Мне жаль…
- Ничего, - Брэд погладил его по бедру. – Пошли наверх.
- Хм, - Ран чувствовал, как от ласкающей его руки по телу разливается тепло. – А чем тебя не нравится кухня?
- Нравится, - Кроуфорд наклонил голову, так что блики пробежали по очкам. – Но в постели все-таки лучше.
- Стареешь, - философски заметил юноша и поднялся со стула. Спальня, так спальня. Он совсем не был против. Наоборот, просто дразнился.
Брэд резко встал и дернул его к себе, прижимая спиной к груди. Ран судорожно выдохнул. Было в этом движении, что-то почти звериное. Оно напоминало о прошлом. Об их первых ночах в Париже, об их долгих расставаниях. Брэд тогда был почти безумным. Он причинял ему боль так часто, что юноша переставал это замечать. Теперь все стало иначе. Мягче, горячее, нежнее, взаимнее…
- Что такое? – Ран осторожно погладил любовника по рукам.
- Я… - Кроуфорд сбился и замолчал.
Юноша удивленно обернулся насколько позволял стальной захват.
- Я что-то не так сказал?
- Ран…
- Ты только в одном случае можешь так невразумительно изъясняешься. Когда боишься меня обидеть.
- Неужели? – Оракул прижался губами к его виску.
- Брэд?
- Ты думаешь, что я действительно старею?
Ран нервно и облегченно разом рассмеялся.
- Ты что с ума сошел? Тебе еще тридцати нет!
- Это… не имеет никакого значения, - голос Оракула был тихий и ровный. – Паранормы стареют гораздо быстрее, чем обычные люди. Мы когда-то, очень давно говорили об этом. Ты, наверное, и не помнишь…
- Быстрее. Что значит быстрее? – Ран не на шутку встревожился. – Насколько?
- А на сколько я выгляжу?
- На тридцать.
- Ран, - осуждающе протянул Кроуфорд.
- Ну, на тридцать пять, - признался юноша.
- Вот видишь.
- Мне это ни о чем не говорит. Многие люди выглядят старше. Тем более что ты так выглядишь совсем по другим причинам. Ты что-то предчувствуешь?
- Возможно. Оно пока не оформилось в видение.
- Не думай об этом, - Ран откинул голову ему на плечо. – Я тебя все равно люблю.
- Даже если у меня не будет стоять? – пошло ухмыльнулся Оракул и погладил любовника по талии, потом по животу. Юноша судорожно выдохнул.
- Разве так важно, занимаемся мы сексом или нет? – спросил он, прикрывая глаза.
- Тебе это нравится.
- Очень, - Ран усмехнулся. – А разве не должно?
- Должно. Однако ты будешь стареть почти вдвое медленнее меня…
- Брэд, - в голосе едва различимые металлические нотки Абиссинца. – Никто не даст гарантии, что я переживу следующую миссию.
- Почему никто? – удивился Кроуфорд. – Я дам. Если с тобой что-то случится – я узнаю заранее…
- Но не факт, что успеешь помочь, - мягко прервал его юноша. – Давай не будем загадывать. Каждый из нас делает то, что должен…
- Я не хочу тебя потерять, - Оракул стиснул его сильнее, так что у любовника перехватило дыхание. – Обещай, что сделаешь все возможное, чтобы выжить. Ты обещал всегда возвращаться ко мне…
- Брэд… я…
- Что?
- Я не могу тебе этого обещать. Все может случиться. Моя жизнь, она, недорого стоит теперь. Но у нас есть сегодня, а если будет и завтра – тем лучше, - Ран тихо усмехнулся. - А твоей потенции еще долго ничего не грозит. Почему ты так разволновался?
- Один человек… - казалось, Кроуфорд осторожно подбирает слова. – Он умирает от старости. Он паранорм. Мой начальник…
- И ты боишься, что с тобой произойдет то же самое?
- Я не боюсь. Я это знаю. А тебе всего двадцать…
- И что из этого? – голос юноши снова стал жестким. – Ты думаешь, что лет через десять я тебя оставлю, потому что мы не сможем заниматься сексом? Если это произойдет. И если я переживу эти десять лет.
- Да. Я так думаю.
- За кого ты меня принимаешь? – Ран дернулся.
- Не обижайся.
- Давай оставим вопрос твоей старости на то время, когда он действительно станет актуальным, - юноша осторожно расцепил его руки и повернулся к нему лицом. – И подойдем вплотную к вопросу твоей потенции.
- Да? – Брэд поднял брови.
- Пошли наверх. Я хочу проверить, что все работает, как надо.


- Брэээээд, - Ран протяжно застонал, сминая в руках простыню.
Оракул целовал его в шею так нежно и горячо, что это почти причиняло боль.
- Брэд, - имя любовника - единственное, что он мог сейчас произнести.
Ему было хорошо. Как никогда прежде не было. Юноша даже не понимал, как Брэду удается доводить его до такого состояния. Но сейчас он был на грани помешательства. Он выстанывал имя Кроуфорда и задыхался.
Брэд двигался в нем мучительно медленно, осторожно. Он вжимал его в постель всем телом. Ран распластался под ним, чувствуя на себе его вес. И это было приятно. Так тяжело, так глубоко, так нежно, словно это был их первый раз. Или последний. Ран выгнулся. Его собственный член был прижат к простыни и чувственно терся об нее, при каждом толчке. Оракул чуть приподнял юношу и положил ладонь ему на живот. Ран закрыл глаза. Он не хотел терять сознания, но было слишком хорошо… Во что Брэд превратил его тело? Оно было горячим, жаждущим, похотливым до невозможности. Он страстно желал именно этих рук и этих поцелуев. И еще его запах сводящий с ума.
- Брэд… Господи…
Кроуфорд что-то рыкнул ему на ухо и опустил руку на его член, сжимая его. Ран вскрикнул. Он никогда не захочет секса ни с кем другим. Никогда не сможет… Все, что происходило, было настолько сильно и сладко, что этого нельзя забыть.
В движениях Брэда было столько нежности, столько любви, столько тоски. Он никогда не сможет сказать, как сильно скучал по Рану, ревновал его, безумно в нем нуждался. Но его тело было гораздо красноречивее. Безумство его жестокости и безумство его любви были двумя сторонами одного меча.
Юноша не сомневался в том, что любовник может его заездить, но не думал, что Оракул же может довести до слепого исступления так медленно лаская его.
- Сильнее, Брэд… - Ран даже не понял, в какой момент стал умолять об этом. – Сильнее…
- Нет, - хрипло выдохнул Оракул.
Ран всхлипнул, содрогаясь. Сознание уплывало. Никто другой не смог бы заласкать его до такого полуобморочного состояния.
Член Брэда наполнял его. Сколько это уже продолжалось? Час? День? Год?
Ладонь любовника такие жадные, губы такие горячие…
- Брэд… Я люблю тебя…
- Я тоже люблю тебя, малыш…
- Брэд… Брэд!
- Что, малыш?
- Я… сейчас…
Ран вскрикнул, прижатый к постели. Поза была такой странной, непривычной. Она давала массу новых ощущений. Так, наверное, могли бы заниматься любовью супруги. Пальцы Кроуфорда настойчиво гладили его член, мягко и нежно, снова заставляя уплывать. Юноша нетерпеливо приподнял задницу, насаживаясь до конца, и со стоном кончил в руку любовника. Брэд последовал за ним через секунду. Ран чувствовал, как сперма горячими толчками вытекает в него. Чувство было правильным, привычным и таким естественным.
- Брэд…
Оракул вжался в него, покусывая его шею.
Юноша был обессилен. Он даже не мог понять, почему именно Брэд такой странный, почему их секс оказался таким, словно он был последним. Сколько любви было во всем, что произошло сейчас, что просто не верилось.
Они, наконец, разъединились, и Кроуфорд перевернул его на спину. Осторожно поцеловал в губы.
- Люблю тебя.
- Ммм… Да, - Ран бессильно закрыл глаза. – Что-то случилось?
- Возможно, - Оракул прижал его к себе. – Спи. Ты устал… Потом поговорим.
- Всегда потом, - юноша уткнулся в него носом и через минуту уже спал.
Брэд лежал, перебирая пальцами его влажные волосы, и смотрел в потолок.
Звонок из Германии выбил из колеи. Криштофер умирает. Осталось совсем немного... И дар шепчет что-то. Похоже, они должны лететь. Как всегда не вовремя… Ран только вернулся. И опять расставание с ним неизвестно насколько.
К счастью или несчастью даже Оракул не всесилен. Он не видел, что завтра его Ран встретит в кафе Кена с девушкой, а вечером того же дня получит новую миссию – убить женщину, которая лечила Наги, и малыш пообещает убить Сибиряка. Впрочем, Кроуфорд предвидел, что через два дня дар вернется к Вундеркинду, но, как и всегда, о причинах мог только догадываться.
- Брэд, - прошептал во сне Ран, прижимаясь к нему.
- Спи, - Оракул натянул на него повыше одеяло и поцеловал в плечо. – Завтра будет трудный день.


Наги сидел в кресле, неестественно прямой и напряженный.
Брэд вздохнул и наклонился к нему.
- Хочешь пересесть к Шульдиху?
- Нет. Все нормально, - ответил мальчик.
- Боишься летать?
- Нет.
- Правильно.
Наги хмыкнул в ответ.
- Брээээд, - Шульдих отстегнул ремень и обернулся.
- Что? – Оракул посмотрел в необычайно серьезные синие глаза.
«Ты знал, что Наги сам убил свою мать?»
«Знал. Это было в отчете Розенкройц, когда я брал его в команду. Это было десять лет назад…».
«Черта с два! Это было, когда ему было десять. И тетка эта из церкви – она ему мать напомнила».
«Это хорошо или плохо?»
«Не знаю. Для Наги – плохо. Для нас – хорошо».
«Неужели?»
«Он убил мать… защищаясь. Понимаешь?»
«Не вполне».
«Она думала, что родила чудовище. И побои не самое страшное, что ему пришлось переносить. Она пыталась его убить. Наполнила ванную, втащила туда десятилетнего сына и попыталась утопить».
«Дрянь».
«Он был ребенком. Ему было страшно. Ее разорвало почти в клочья от телекенетического удара. Дар бережет его, как и каждого из нас».
«Когда ты все это узнал?»
«Вчера. Когда он все это смог вспомнить. А монашка эта повернутая – она такая же больная была… Похоже у мальчика странная слабость к душевно больным и жестоким женщинам. Вот такой вот привет от его матери с того света».
«Нашел повод острить».
«А какой повод тебе понравится?»
«Никакой».
«Ты опять думаешь о Криштофере?»
«Да. У меня было видение о том, как он умирает».
«Волна будет?»
«Да».
«Тогда о чем ты еще раздумываешь?»
«Мы сделаем Наги хуже».
«Ему и сейчас не очень».
«Неужели?»
«Знаешь… а ты ведь привязан к нему».
«К Наги?»
«Нет. К этому старому извращенцу».
«Не говори глупостей».
«Не спорь с телепатом».
«Шульдих, это слишком даже для тебя», - Брэд отвел взгляд, и стал смотреть в окно на проплывающие под крылом облака.
«Ты знаешь, что я прав. Он умрет. Для тебя, живущего в трех временах – он уже умер. Но он продолжит жить в тебе, и с этим ничего не поделаешь».
«Мне противно тебя слушать».
«О, Брэд, не будь ханжой. Что в этом такого?»
«Как это можно объяснить человеку с твоим складом характера?»
«Не надо ничего объяснять. Я знаю, что я прав».
«Я не тащил Рана в свою постель силой…»
«О, Господи! Уж я-то это знаю. Но я ведь не о том. Все зло, что тебе причинил этот человек – не умерло. Ты всю жизнь стараешься не быть на него похожим. И у тебя хорошо получается, хотя ты и родился сволочью».
«Сволочами не рождаются».
«Как знать. И до встречи с Раном, ты был на него похож гораздо больше, чем сейчас».
«Давай прекратим этот разговор».
«Ладно. Но лететь долго. Мне скучно».
«Я хочу поспать, если ты не возражаешь».
- Фарф! – Шульдих дернул Берсерка. – Брэд не хочет со мной разговаривать…
- Да я тоже с тобой наговорился на целую жизнь вперед, - хмыкнул тот.
Телепат надулся и скрестил руки на груди.
Он занял себя тем, что перебирал вытащенное из памяти Наги.
Команда Рана была пожалуй интересной. Высокий красивый блондин, мальчишка и третий в какой-то потертой куртке… он стоял спиной к Наги. Лица не разобрать.
А Ран такой серьезный, что мурашки по коже. Почти такой же, как тогда на кухне перед поцелуем.


- Ты все-таки прилетел, - Алан встал навстречу Брэду. – Он хотел видеть тебя.
- Я знаю. Мы все равно собирались возвращаться.
- Я знаю о ваших проблемах с мальчиком, - глава лаборатории оглядел Шварц. Они даже сейчас выглядели сплоченнее, чем все остальные команды.
- Криштофер умрет сегодня? – Брэд чуть наклонил голову, чтобы скрыть промелькнувшую по лицу тень.
- Да. Наши Оракулы подтвердили это.
- Где он?
- В шестом боксе.
- Мы можем его увидеть?
- Все вместе?
- Да.
Алан пожал плечами. Пока он только заместитель, а сегодня станет и главой немецкой Школы. Но никогда не будет иметь над Кроуфордом такой власти, какую имел Криштофер, старый телекенетик, телепат и извращенец.
Дверь в бокс была металлической и герметичной. Когда она открылась, первым вошел Фарфарелло – ему всегда чужды были любые страхи и колебания.
Брэд шагнул внутрь. Бокс был просторным, единственная кровать в центре, в окружении белых больничных ширм навевала тоску. Переплетение прозрачных трубок над кроватью наводило на мысли о пытках.
- Что-то не так? – тихо спросил Наги.
Кроуфорд обернулся. Шульдих уперся на пороге, как мул. Мальчик смотрел на него непонимающе. Телепат был бледен.
- Шульдих, Бога ради… - начал Брэд, но рыжий его оборвал.
- Это глушилка.
- Я знаю. Она погасит любую Волну, поэтому он здесь.
- Я сюда не войду!
- Шу, идем, - Брэд протянул ему руку. – Ничего не случится – верь мне.
- Брэд, я не могу… - немец казался нервным.
- Ты нужен нам. Волну не удержать без тебя.
- Знаю, - процедил он сквозь зубы и… вошел. Он двигался неестественно прямо, словно комната на него давила. Возможно, так оно и было. Брэд был практически лишен телепатического дара, и с его утратой для него ничего не менялось.
Наги шел последним. Он не боялся, просто был растерян. Место казалось поразительно знакомым.
- Будьте добры – отключите машину, - вежливо попросил Кроуфорд у оператора, который впустил их внутрь.
- Да. Я знаю, - улыбнулся парень. – Криштофер просил об этом сам.
Оператор отошел к терминалу у стены и через минуту Шульдих облегченно выдохнул.
Брэд подошел к кровати. Все вокруг было белым. Стены, пол, потолок, ширмы, постель… Дурнота подкатила к горлу. Криштофер лежал на кровати. Он не казался старше, чем в прошлый раз, но было видно, как он изможден.
Брэд сел на край постели и посмотрел в лицо старика. Тот выдохнул и улыбнулся, слабая рука едва заметно двинулась.
- Брэдли, мальчик мой, ты все-таки пришел.
- Да, - тихо ответил Кроуфорд.
- Я умираю.
- Знаю.
Они встретились взглядами. Брэд не знал, что можно разглядеть за его очками, но Криштофер снова улыбнулся.
Оракул тяжело выдохнул. Что их связывало? Стокгольмский синдром? Или может то, что с возрастом Брэд стал понимать своего учителя лучше. Или страх, что однажды так над его постелью склонится Ран, все еще молодой и прекрасный.
Узкая ладонь Шульдиха легла на плечо. Незримые щиты воздвиглись вокруг Оракула.
- У тебя хорошая команда, - произнес Криштофер, почувствовав это.
- Самая лучшая, - хмыкнул Кроуфорд, бросая взгляд на Фарфа и Наги.
- Наверное, мне поздно просить прощения у тебя за что-либо, мой мальчик, - старик прикрыл глаза. – Я сам сделал так, чтобы ты желал моей смерти больше чем кто-либо.
- Да, - легко согласился Брэд. – Не говори, что жалеешь. Я не поверю.
- Ты теперь кажешься хозяином, - взгляд Криштофера был чистый, зрячий, осознанный, не подернутый ни страхом надвигающегося на него, ни сомнением. – Но ты был и останешься животным, которое само нуждается в хозяине.
Оракул хмыкнул.
- Возможно.
- Какой покладистый.
- Неужели?
- Хех… - старик усмехнулся. – Я сделал из тебя чудовище. И я этим горжусь…
Шульдих приглушено застонал.
- Убери щиты, Виновный. Дай нам поговорить нормально.
- Нормально – это когда вы равны, - огрызнулся телепат. – Ты телепат, а он - нет.
- Мой дар не состарился вместе со мной… Он существует вне тела. И то, что ты научился дерзить, не прибавит тебе сил.
- Убери, Шульдих, - коротко приказал Кроуфорд.
Рыжий отдернул руку от его плеча.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Как и всегда.
- Криштофер, - Брэд склонился над стариком. – Ты знаешь, зачем я пришел?
- Да, мой мальчик.
- Ты поможешь?
- Если ты попросишь меня.
- Я прошу тебя. Он мой сын.
- У тебя много детей.
- То не дети, Крис. То клоны.
Старик вздрогнул.
- Ты много лет не звал меня этим именем.
- Знаю.
- Забавно. Когда стало действительно плохо, ты все равно пришел ко мне.
- Мне больше некого просить.
- Потому что я умираю и унесу твою тайну в могилу?
- И поэтому тоже.
- Только одно… Тот твой Токийский мальчишка.
- Он… - глаза Брэда сузились. – Не трогай его.
- Он любит тебя?
- Какое тебе дело?
- Узнаешь, - выдохнул Криштофер и посмотрел на Наги. – Подойди.
Фарфарелло подтолкнул мальчика в спину.
- Возьми его за руку.
Наги неуверенно подошел и взялся за ладонь старика.
- Что вы задумали? – тихо спросил он у отца.
- Мы пробуем вернуть тебе тебя.
- Глядя на это место, я не уверен, что хочу этого.
- Пусть оно тебя не пугает. Это необходимость, делающая нас сильнее.
- Хорошие слова, мальчик мой, - хрипло произнес Криштофер.
Брэд кивнул Фарфарелло.
- Задержи оператора. Не убивай.
Берсерк послушно прикрыл глаз, сосредотачиваясь.
Шульдих снова обхватил Кроуфорда за плечи.
- Ты не удержишь, Виновный, - едва заметно качнул головой старик. – Не пытайся даже.
- Твой умирающий дар разорвет реальность, время и пространство, - поморщился Шульдих. – Без щитов нам этого не выдержать.
- Выдержите. Вы же лучшие. Брэдли?
- Да?
- Дай на тебя посмотреть последний раз.
Оракул снова наклонился к нему и долго разглядывал его лицо, знакомое и не знакомое, старость не изуродовала его, яркие живые глаза, губы даже сейчас изогнутые в усмешке, твердые и приятные черты, какие бывают только у немцев. Брэд вздохнул.
- Спасибо, Крис. Я тебя прощаю. За всё.
Криштофер кивнул.
Оракул не спеша, отключил все приборы, с помощью которых еще теплилась жизнь в неестественно старом теле.
- Наги, расслабься. Дай Волне пройти сквозь тебя. Не сопротивляйся.
- Брэд, отойди, - посоветовал Шульдих.
- Все нормально…
Холодные пальцы Криштофера дрогнули в ладошке Наги. Фарф понял это даже с закрытым глазом. Его тело осталось стоять, но сам он отсоединился. Оператор заполошно вскрикнул, увидев показания датчиков, и протянул руку к терминалу. Берсерк появился перед ним и ухватил за запястье.
- Не двигайся.
- Волна сомнет нас! – испугался парень.
- Переживешь.
- Подожди. Я узнал тебя! Ты… ты Мотылек, да?
Фарфарелло только жестко усмехнулся.
Брэд сначала не почувствовал ничего. Щиты Шульдиха приняли основной удар. Сам телепат поморщился, из носа у него брызнула кровь. Наги застонал и начал заваливаться на бок. Кроуфорд подхватил его.
Волна потому и зовется волной, что расходится вокруг умирающего паранорма, вызывая стихийные всплески дара даже у обычных людей. Любой паранорм это искривление в ткани мира, и сейчас оно разглаживается, вырывая с корнем все, что встает на пути. У попавших под Волну случались инфаркты, инсульты, нарушение речи, зато проходили неизлечимые психические заболевания и амнезия. И Криштофер согласился умереть просто ради этой попытки. Но терять ему было нечего. При любом раскладе его бы не стало к вечеру.
Щиты Шульдиха лопнули, как мыльный пузырь.
Брэд старался не думать, контролировать мысли, но Волна катилась через него.
Последнее прикосновение человека, которому он простил то, что нельзя простить. И с Волной приходит знание. Этот старый ублюдок пытал его и насиловал, но и любил его тоже… Всю жизнь гордился им, как собственным творением, и с болью узнал, что у его мальчика есть любимый человек…
Брэд застонал сквозь зубы. Ран… он знал о Ране… Успел ли он кому-нибудь рассказать?
Потом все прошло.
Оператор обвис в кресле. Фарфарелло вернулся в собственное тело и по-собачьи тряхнул головой, восстанавливая привычное зрение.
Наги Оракул держал на руках. Шульдих запрокинул голову, приложив рукав к носу.
Тело Криштофера лежало неподвижно. Все закончилось.
- Ты как? – гнусаво спросил телепат у Брэда.
- Нормально. Давайте убираться и вызовем врачей оператору.
- Угу.


Наги пришел в себя в полумраке комнаты. Было тихо, только слышно как за стенкой где-то шумит вода. Похоже кто-то из ребят в ванной.
Мальчик сначала не понял в чем странность всего происходящего. Одна из спален в здании Розенкройц. Шварц заняты своими обычными делами.
Потом усилие потребовалось, чтобы поднять щиты. И вспомнилось, в каком состоянии он провел последние месяцы. Ребята носились с ним, рисковали ради него, даже Фарфарелло. Наги вспомнил свой страх перед Кроуфордом и улыбнулся. Он боялся не его, а за него, но когда он заключил свою память в невидимые барьеры, страх остался в таком трансформированном виде.
Дети часто боятся совсем не того, чего действительно стоит бояться. Наги чувствовал сейчас эту грань. Брэд не был страшным. В нем не было беспричинного гнева, все его существование было подчинено логике и самым простым вещам: свободе, деньгам, работе, товарищам по команде, любимому человеку. Только болвану могло показаться, что он страшный. Мальчик с удовольствием вспоминал, каким был болваном. Он счастливо улыбнулся. Он снова целый. Он Вундеркинд. Его отец - Брэд Кроуфорд. Его семья - Шварц. А та стерва, что произвела его на свет – ничего не значит. У него есть дар. Самый прекрасный дар!
Наги сел на постели.
Он должен увидеть остальных.
В гостиной на диване лежал Шульдих с мокрой тряпкой на лице. Когда мальчик появился на пороге, телепат приподнялся на локте.
- Наги?
- Привет! - мальчик еще успел почувствовать, как ткнулся Шульдих в его щиты.
- Наги!!! – рыжий восторженно заорал и протянул к нему руки.
Вундеркинд просто подбежал к нему и резко обнял. Рыжие волосы щекотали лицо и пахли почему-то бензином.
Никого из Шварц Наги никогда прежде не обнимал. Но повод был, пожалуй, достойный.
- Здравствуй, мать, - тихо рассмеялся мальчик.
- Черт, как же ты нас всех напугал, - Шульдих вздохнул. – Не делай так больше.
- Я не специально.
- Знаю. Но все равно не делай.
Из ванной вышел Кроуфорд, на ходу вытирая волосы полотенцем. Без очков, с прической «мокрый ежик», он выглядел почти мальчишкой.
- Кроу… Брэд! – Наги повернулся к нему и рассмеялся, рассматривая непривычно молодо-выглядящего Оракула.
- Наги…
- Обними отца, - Шульдих хлопнул его по заднице. – А то меня можно, а его нет?
Мальчик нерешительно подошел к Оракулу. Брэд был высокий, но и это теперь не пугало. Кроуфорд обнял его одной рукой и похлопал по спине.
- Я рад, что ты в порядке.
- Как твоя рука? – Наги судорожно вцепился в халат у него на груди.
- Уже и думать о ней забыл, - хмыкнул Брэд.
- Прости меня.
- Главное, что тебе лучше.
- Да…
- Не знаю, как вы, - телепат свернул мокрую тряпку и бросил на столик. – А я ужасно хочу чаю.
- Я тоже, - Наги улыбнулся, отстраняясь от отца. – Где Фарфарелло?
- Разговаривает с оператором. Тот у него автограф попросил.
- Неужели? Фарф обратил его в свою веру?
- Нет, просто в Розенкройц нормальных не берут. У парня слабый дар телепатии и еще более слабый телекинеза, поэтому он больше теоретик. А природа силы Фарфа его весьма интересует.
- Позови его, - Оракул надел очки. – Поедем в город.


Руки Ёджи такие страстные, суматошные. Они везде.
Ран застонал под их умелыми ласками.
Балинез склонился над его лицом и поцеловал в губы. У поцелуя был сладко-горький вкус, с запахом табачного дыма.
Ёджи раздвинул ноги Рана, поглаживая его, так интимно и невинно, словно он хрустальный.
Потом острое чувство проникновения. Ран выгнулся и застонал.
- Больно? – шепотом спросил блондин.
- Нет… хорошо…
- Айя…
- Да…
Отдаваться ему так естественно. Это восстанавливает баланс сил. Тело горит…
- Мммм, - Ран чуть двигает бедрами, пытаясь получить больше.
Глаза Ёджи напротив – зеленые, ласковые, честные… Какими он никогда не видел их прежде. Толчки внутри тягучие и плавные, заставляют выгибаться в исступлении…
Ран дернулся сильнее и…. проснулся. Он тяжело дышал. Что это был за сон? За какое преступление он ему послан?
Тело бунтовало, требуя разрядки. Юноша положил ладонь на член. Он почти кончил во сне. По пробуждении все видение казался смешной и нелепой пародией. Он и Ёджи? Нет. Этого не может быть! Он никогда не думал о напарнике так! Неужели он так много размышлял о Брэде, о его приступах ревности, о том, каким был их последний раз, что подсознание склеило это как попало и выдало этот дурацкий сон?
Ран прикусил губу и кончил, пачкая постель. Думал он в это время о своем любовнике, который уехал в Германию. О его руках и губах.


Ёджи насвистывал что-то под нос, подрезая цветы. Он просто светился от счастья.
Айя мрачно сидел за кассой. Брэд уехал всего две недели назад, и волноваться еще рано. Но на дворе стояло начало апреля. Весна всегда вселяла в Абиссинца странное беспокойство.
Кен прибежал с тренировки, бросил мяч у входа и забегал по магазину. Сколько же в нем энергии! Она вообще когда-нибудь иссякает? Повезет же той, что будет делить с ним постель!
Айя тут же ужаснулся этим мыслям. О чем он думает? Отсутствие любовника плохо на нем сказывается. А вроде уже и не март. Нет, он, конечно, не думал, что абиссинцы из тех котов, которые бесятся именно в марте, но сейчас он чувствовал себя ужасно из-за утреннего сна. И даже почему-то виноватым. Картинка была такой реальной. Только что-то было в ней не так. Немного подумав, Айя покраснел. Чувство проникновения было иным. И дело здесь не в размере, к которому он привык и которым вряд ли обладал напарник. Это просто был не его сон. Он видел их прежде. Но в последние несколько лет очень редко. Им с сестрой с детства, бывало, снились одинаковые сны, как близнецам. Потом это почти прекратилось. По подсчетам Рана это случилось, когда у Айи начались первые месячные. В тот момент они стали дальше друг от друга. Они стали мужчиной и женщиной. Почему теперь? Неужели они теперь похожи больше, чем еще полгода назад?
Айя мрачно вздохнул.
Он не хотел об этом думать.
Словно в ответ на его молитвы в дверях появилась Мэнкс. За ней тенью следовала Сомали.
Абиссинец почти радостно вскочил. Убить какую-нибудь Тварь Тьмы – вот что его сейчас отвлечет.


- Брэд? – Шульдих заломил брови. – Ты не позвонил Рану, что мы прилетели. Почему?
- Я не хочу говорить об этом.
- А если я сам ему позвоню?
- Ты этого не сделаешь.
- Почему это?
- Потому что я так сказал.
- Прекрати! Что на тебя нашло? Ты сегодня снова идешь с этим ублюдком, Такатори. Словно его жирная задница важнее Рана.
- Это наша работа.
- Могу пойти я или Фарф!
- Нет. Дело щепетильное. Пойду я.
- Что случилось?
- Ничего.
- Неужели!? Ты хочешь бросить Рана?
- Что ты несешь!? – Брэд чуть не швырнул в телепата чашку с недопитым чаем. – Нет! Я не хочу его бросать!
- Тогда почему по прилету ты звонишь Такатори, а не ему?
- Криштофер…
- Что?
- Он знал про меня и Рана. Знал все.
- И что? Он умер. Все. Капут. Радуйся жизни.
- Кто-то еще может знать. Если за нами следят, то Ран… может пострадать из-за меня…
- О, мой Бог! – Шульдих схватился за голову. – Ты помешался на нем.
- Я знаю. Нас не должны видеть вместе хотя бы некоторое время.
- Конспиратор хренов…
- Шульдих.
- Что?
- Заткнись. Без тебя тошно.
Брэд собрался и ушел. Ночью его должны были сменить Фарфарелло и Наги. А их утром – Шульдих. Такатори теперь все чаще требовалась круглосуточная охрана.
Поведение Кроуфорда беспокоило телепата. После того, как умер Криштофер – Оракул изменился. Он замыкался в себе часами. Ни единой мысли не проскальзывало по той поверхности, которую еще мог читать Шульдих. И временами от этого ему бывало действительно страшно. И все время казалось, что если Ран появится, то все образуется как-то само собой. Может Криштофер был прав? Ран хозяин Кроуфорда. А их позиция в постели лишь условность, которая обманчива.
Шульдих вздохнул. Было просто похоже, что в Брэде сломалось что-то последнее со смертью старого извращенца. И он боится увидеть Рана, когда сам в таком состоянии. Боится, что его жесткий любовник не примет слабости. Даже такой кратковременной.
Телепат прикрыл глаза и потянулся мыслью сначала за Кроуфордом. Тот стоял за плечом Такатори. Вокруг странная комната со стеклянной стеной. Оракул едва заметно ухмыльнулся, почувствовав присутствие телепата.
«Беспокоишься?»
«Да».
«Зря. Отдыхай. Утром тебе его охранять».
«Почему мои смены всегда по утрам?»
«Потому что по утрам у него нет официальных приемов. Тебе же легче».
«Ну, спасибо, дорогой».
Шульдих отсоединился от него и помимо своей воли потянулся мыслью к Рану. К его удивлению мальчишка обнаружился совсем рядом. В том же здании, двумя этажами ниже. Вокруг него чужие нервозные мысли, а он стоял, как соляной столб – неподвижный и спокойный.
Телепат в ужасе снова метнулся к Кроуфорду.
«Брэд! Ран здесь!»
«Дома?» – мысленный голос настороженный и обрадованный одновременно.
«Нет! В том же здании, что и ты! Он на миссии…»
Вспышка. Эмоции бешеные, рваные, чудовищные. И сдавленное:
«Вижу».
Ран поднимался на Арену, чтобы сыграть в Человеческие Шахматы.
Шульдих вздохнул:
«Я тебя предупреждал».
«Заглохни», - короткое и злое.
Телепат вздохнул. Самое время устранится и дать Брэду разобраться во всем самому. Оракул ненавидит, когда голос его в голове звучит в самый неподходящий момент. Но Шульдих остался. Стараясь касаться и разума Рана.
Мальчишка дрался на арене. Скупые осторожные движения профессионала.
Потом все начало взрываться. И Брэд испытал почти облегчение.
- Нам лучше уйти, - сказал он Такатори, тот рассеяно кивнул.
Но Абиссинец заметил их раньше. Шульдих не взялся бы предположить, что удивило Рана больше: вид Такатори, или вид Кроуфорда у него за плечом. Ярость затопила его разум. Телепат мгновенно закрылся от него. Юноша кидался как цепной пес. Шульдих мало понимал, что на самом деле происходит. Только чувства Брэда и Рана бушевали, как два урагана. Ненависть Рана была искренней. Сознание Брэда чистое, как белый лист – он старался не думать, даже тогда, когда перекинул через себя любовника и уложил на обе лопатки. Глаза юноши расширились от осознания того, что происходит. Он с усилием поднялся, чтобы продолжить преследование.
Никто. Даже самый внимательный взгляд не заподозрил бы, что они знакомы. И тем более так близко, как было на самом деле.
Только когда вертолет оторвался от земли, Шульдих отключился. Он сел на диване и обхватил голову руками.
- Мам? – Наги опустился перед ним на колени, и заглянул в лицо. – Все в порядке?
- Нет, - выдохнул рыжий и потер глаза. – Мы… похоже потеряли Рана. Не знаю, что будет с Брэдом… Он же чокнется без него…
- Его убили?
- Нет. Они с Брэдом подрались на миссии.
- Подрались? – ужаснулся мальчик. – Почему?
- Ран в приступе ярости напал на Такатори.
- А Брэд?
- Защитил его.
- Ну, это наша работа…
- Ран бы не был в такой ярости, если бы знал, что Кроуфорд вернулся в Японию еще позавчера.
- Мы что-то можем сделать? – Наги погладил Шульдиха по руке. В такие моменты, когда дар терзал его больше обычного, рыжий язвительный засранец, превращался во вполне милого парня.
- Да, - телепат кивнул. – Смените Брэда. Он наверняка в ужасном состоянии.
- Хорошо, - мальчик встал. – Пойду Фарфа позову.
- Они в офис Такатори направляются.
- Понял.


Кен впервые видел Абиссинца в таком бешенстве. Обычно такой спокойный, уравновешенный, чуть ироничный парень, вдруг озверел. И когда Сибиряк повис у него на плечах – почти не заметил этого, стряхнул, как собака какой-то репей и снова рванулся вперед.
После миссии Кен не спускал с Айи глаз. Тот был взвинчен, отвечал односложно или вообще молчал. Дома он даже не переоделся. Припарковал машину и снова направился куда-то. Лицо у него при этом было такое решительное, что Хидака насторожился. Похоже, их командир задумал глупость. У него явно личные счеты с Такатори. А у кого из них нет таких личных счетов? Но неужели он задумал пойти к нему в одиночку. Абиссинец ушел, как был – в рабочем плаще, даже с катаной. Последнее обстоятельство пугало сильнее всего.
Кен вышел следом за Айей, но тот его, похоже, не замечал, погруженный в свои мысли. Он сел в другую машину и завел мотор. Кен вытащил телефон. Он собирался звонить Сомали. Если есть на свете человек, способный остановить Абиссинца, то это только она. Но в последний момент Кен передумал. А если Айя не задумал ничего самоубийственного? Ему может, просто нужна быстрая езда, гладкая трасса или ночной воздух.
Сибиряк сунул телефон обратно и вывел байк. В детстве его, конечно, учили, что следить не хорошо, но в Критикер умудрились убить в нем почти все детские привычки.


Брэд вошел в дом. Дверь он не закрыл. Шульдих посмотрел на него, кусая губы. Сказать было нечего. Оракул выглядел плохо. Правда, заметить это мог только хорошо знающий его человек.
Галстук чуть ослаблен и сдвинут вправо. Челка стоит дыбом – видимо он ехал с открытым окном. На стекле очков отпечаток пальца. Бледность почти смертельная.
- Брэд, - телепат протянул ему чашку с чаем. Крепким и горьким, на травах.
Все слова застряли у Шульдиха в горле. Да он и знал, куда его пошлют с его нравоучениями и соболезнованиями. Поэтому молчать было самое лучшее.
Кроуфорд взял чай и, не сказав ни слова, ушел наверх.
Рыжий знал, что сейчас он стоит с чашкой посреди комнаты. Он даже не пьет – не хочет успокаиваться. Выбор, который он принимал – слишком сложный. На одной стороне Ран и его безопасность, на другой месть и жизни самих Шварц.
Какое-то видение промелькнуло в мыслях Брэда. Шульдих даже не успел заметить. Потом еще одно. И еще. Брэд дернулся, расплескивая чай на бежевое ковровое покрытие своей спальни. Потом нервно рассмеялся. Поставил чашку на столик у кровати, спустился в свой кабинет.
Телепат наблюдал за ним неотрывно. Как кролик за удавом. Все эти непонятные мелкие действия, которые Брэд производил – всегда не понятны, но столь же всегда результативны. Оракул, мать его.
Кроуфорд снова поднялся к себе, сел на постель и сделал глоток чая.
В эту же секунду входная дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.
Шульдих подскочил. В коридоре он нос к носу столкнулся с разъяренным Абиссинцем. Тот вломился в дом. Выглядел он примерно так же, как и его любовник. Бледный, растрепанный, но вдобавок еще и злой.
- Ран, - Шульдих тронул его за плечо. – Ран, пожалуйста…
- Где он!? – рявкнул Абиссинец ему прямо в лицо.
- В комнате. У себя.
Ран решительно отодвинул с дороги телепата, но тот столь же решительно ухватил его за ножны меча.
- С этим ты туда не пойдешь.
- Шульдих… - зашипел Абиссинец.
- Оставь оружие в гостиной.
- У него пистолет.
- Он не станет в тебя стрелять.
- Да что ты говоришь? До сегодняшнего дня я тоже так думал…
- Ран, - телепат не выпустил меча. – Я знаю, что он не сможет тебя убить. А в тебе я сейчас не уверен. Ты взбешен.
- И у меня, черт возьми, есть на это право!!!
- Есть. Но ты бы видел, в каком состоянии он пришел домой…
- А я в каком состоянии?
- Ран. Отдай меч – будь хорошим самураем, - переспорить Шульдиха сумел бы только Кроуфорд. Впрочем, и отобрать меч силой – тоже.
Абиссинец разжал руки и позволил забрать у себя оружие. Телепат хлопнул его по плечу.
- А вот теперь – иди.
Ран решительно пошел к лестнице.
Комната Кроуфорда первая справа, он толкнул дверь и вошел.
Оракул встал ему навстречу. Шульдих не преувеличивал, когда говорил, что он выглядит плохо.
- Ну что, любимый, - зло процедил Абиссинец сквозь зубы. – Есть, что мне сказать?
- Ран…
- Я уже двадцать лет Ран!
- Послушай…
- Нет! Это ты меня послушай! – юноша сграбастал его за полы пиджака и тряхнул. – Нравится играть со мной? Кто я тебе? Твою мать, Кроуфорд, я тебе верил! Верил больше, чем себе! Хочешь драки? Ты ее получишь!
- Ран! – Брэд стиснул его запястья, но Абиссинец этого даже не заметил.
- Нравилось меня трахать? Это все, что было нужно? Я согласился подождать с Такатори! Ты знал, как это сложно для меня! Но я согласился! Только чтобы не потерять тебя!!! Какого черта тебе еще от меня надо? Где ты был все эти две недели!? На побегушках у этого ублюдка? А если бы мы не встретились? Когда ты собирался сказать что ты в Токио? Если я тебе надоел – надо было так и сказать, а не вешать мне на уши… Я тебе не барышня из кордебалета!
Ран орал и тряс Брэда за грудки. Силы ему было не занимать, а помноженная на ярость – она вообще была разрушительной.
- Ран! – Брэд тряхнул его за руки. Лучшее средство от истерики конечно пощечина, но ударить Рана второй раз за вечер было для Оракула превыше сил. Абиссинец и так мертвенно бледный вначале разговора теперь был тронут лихорадочным сумасшедшим румянцем.
- Кроуфорд, твою мать… Как ты мог? Ты солгал мне что улетел, ты защитил этого ублюдка, ты ударил меня… - голос Рана стал тише. – Зачем я пришел?
Он отпустил Брэда и отступил на шаг. Губы юноши предательски дрогнули.
- Дай мне сказать, - Оракул теперь сам вцепился в любовника. – Просто дай мне сказать, Ран.
- Сказать?
- Я в городе всего полтора дня.
- Неужели? – выплюнул Ран, передергивая плечами. Брэд только сильнее стиснул их.
- Я все расскажу. Все до последней минуты. Только успокойся.
- Ты меня пытался убить сегодня?
- Нет, - Кроуфорд смотрел ему прямо в глаза. – Я пытался сделать это мягче. Ты первый нарушил соглашение. Такатори нельзя убивать сейчас. Еще немного времени. Он еще должен пожить. Я просто остановил тебя.
- Ты смотрел на меня, как на чужого… - неожиданно сказал Ран.
Они стояли и смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь прочесть друг в друге каждый что-то очень для него важное.
- Извини, - Брэд помимо воли потянулся поцеловать любовника.
Ран резко наотмашь ударил его по лицу. Из рассеченной губы Оракула брызнула кровь.
- Ты из меня чуть дух не вышиб, - рассерженным абиссинским котом зашипел Ран.
- Я пытался быть мягче.
- У тебя не получилось.
- Извини.
- Извинения принимаются, - неожиданно хмыкнул юноша и попытался отступить на шаг. – Убери от меня руки.
- Нет.
- Еще раз хочешь? – недобро прищурился Ран.
- Дай мне сказать, - выдохнул Оракул, - А потом можешь уйти, если захочешь.
- Вот как мы заговорили!?
- Черт! Да выслушай меня!
- Я тебя слушаю. Но ты пока ничего не сказал.
- Когда мы были в Германии, умер мой начальник. Его звали Криштофер… - когда он произнес это имя, лицо его на секунду исказилось. Кровь тоненькой струйкой бежала из рассеченной губы. Ран с ужасом понял, что ничего не хочет сейчас так сильно, как обнять любовника, потому что он знал, о ком он говорит.
- Тот… самый? – сдавленно спросил юноша.
- Да, - кивнул Кроуфорд. – Он на мне открыл некоторые наиболее эффективные методы пыток. Но он много значил для меня. Его смерть снилась мне так часто, что я сбился со счета. Поэтому я, как никто другой, понимаю твои чувства к Такатори… Не думай, что что-то изменилось. Видение неизменно – ты убьешь его. То, что сегодня так получилось - моя вина. Криштофер знал о нас. Если бы я по прилету сразу связался с тобой… это бы поставило под удар тебя. Я не знал, кто еще кроме Криштофера знал о нас.
Лицо Рана выглядело озадаченным. Похоже, он терял нить рассуждений Кроуфорда.
- Брэд…
Оракул улыбнулся. То, что любовник перешел с «Кроуфорда» на «Брэд» было добрым знаком.
- Я испугался за тебя. Не знаю, как Криштофер узнал, но я не хотел рисковать. Если за мной следят, то нам лучше не давать им повода.
- И это все? – недоверчиво спросил Ран.
- Почти. Криштофер любил меня.
- Как это? – не понял юноша.
- Как ты. Много лет. И, возможно, Шульдих прав – я боялся тебя увидеть. Боялся, потому что смерть учителя испугала меня.
- Испугала? Почему? – уже совсем спокойно спросил Ран.
- Потому что он умер от старости. Он был старше меня лет на пятнадцать. И я не мог избавиться от мысли, что меня ждет такая же судьба. Я не хочу умирать от старости на твоих глазах. Возможно, ты прав… нам все это надо прекратить сейчас, чтобы спасти хоть что-то.
- Прекратить? – юноша побелел, как полотно.
Он уже забыл, что только что хотел уйти сам.
- Ты хочешь меня бросить?
- Не бросить…
- Называй, как хочешь! Ты сказал, что все, что произошло сегодня стечение нелепых случайностей – смерти твоего начальника, слежки за тобой, моего обещания не трогать до времени Такатори, твоей работы его телохранителем… И когда я почти понимаю тебя – ты выдаешь такое!
- Знаешь Ран, - Брэд погладил его по плечам. – Себя мне уже не переделать. И я точно такой же, как Криштофер.
- Ты не боишься, - Ран фыркнул. – Ты хочешь наказать себя, но черта с два я тебе дам это сделать!
- Когда я говорил, что мы не пара – я лгал. Я тогда не осознавал этого. Только сейчас осознаю по-настоящему. Я такой же, как он. Я ломаю твою жизнь…
- Мою жизнь сломал Такатори. Ты единственный, кто меня спасал все это время. Хочешь сказать, что ты больше не любишь меня?
- Люблю. Даже больше чем в Париже. Я люблю тебя таким, какой ты стал.
- Тогда, - Абиссинец толкнул его к стене и прижал всем телом. – Я тебя не отпускаю.
Ран обхватил его за шею и впился в губы жадным поцелуем.
Движения Оракула скорее инстинктивные – он опустил руку на талию любовника, поглаживая, потом стал расстегивать на нем плащ. Он действительно животное – без Рана он умрет, как рано или поздно умирает любой прирученный зверь, безжалостно выпущенный на волю.
Они неистово целовались и раздевались.
- Все еще хочешь бросить меня? – тяжело дыша, спросил юноша, чуть отстраняясь и расстегивая на любовнике брюки.
- Нет, - короткий и честный ответ.
- Хорошо. Но я все еще сердит.
- Я люблю тебя.
- Я тоже очень тебя люблю, - Ран стер кровь с его подбородка ладонью и облизал ранку. – Но твой страх только все портит. Я не боюсь ничего. И ты за меня не бойся. Пусть все будет, как есть. И если нам суждено умереть – то пусть так и будет. Но мы останемся вместе.
- Ты так решил?
- Я так решил, - юноша сунул руку в его брюки.
Оракул чуть не застонал. Ран дышал ему в лицо. Очки мгновенно запотели.
- Люблю тебя.
- Люблю тебя… ублюдок бессердечный.
- Называй, как хочешь, - Брэд бросил взгляд на кровать и снова его поцеловал. – Было действительно больно?
- Да. Я так разозлился. Я мог бы тебя убить…
- Меня это устраивает.
- Ты говоришь, как японец.
- Неужели?
- Брэд, - Ран ласкал его рукой, прижимая к стене.
- Да? – почти стон.
- Я не Оракул, но я тоже кое-что знаю о будущем.
- Что, малыш?
- Я буду любить тебя всегда. И когда оно отгорит, я останусь с тобой…
- Зачем? – вот теперь это уже неприкрытый стон. Удовольствие пополам с мукой.
- Чтобы целовать твои руки, - тихий смешок. – Мой глупый Оракул.
Брэд резко подхватил его за талию. Ран легко обнял его ногами. Всего несколько шагов и они упали в постель.

@темы: фик, париж, вальс

---

Чи и возвращение...

Меня вернули в родную конуру )

Конура моя, родная, комп мой, родной, ыыыыы... я счастлива )

Ремонт закончен. Более или менее )

Я наконец могу заняться делами ) А их уй как много накопилось )

---

Чи и статистика...

Пока меня не выгнали из-за чужого компа к чертовой матери... Посмотрела свою статистику )
Улыбнуло, как и всегда )

название: вальс в три шага автор: chisako
Искали у меня в дневнике чаще всего ) Таки ура! Чтоб у всех так находилось то что ищут )

тантрический массаж
тантрический массаж видео скачать
тантра массаж
чудеса тантрического массажа
И это все разные запросы! И не один челоек! Товарищи, о чем вообще речь?

ран бред
У Рана бред? Ужас какой!

amadeo alva
Она таки здесь бывает )

chisako
Чего вам?

дореймон
Откуда?

анимешники ненормальные люди
Ааааааабсолютно )

еджи айя
А я не согласна! Требую Айю сверху!

о величии
Здесь вы найдете только о моем ) При чем о мании величия )

бороться повалить
О, да! Мы слешеры такие! И поборемся и повалим! От нас просто так ни один герой еще не ухадил... неповаленый )

книги похожии на професия ведьма
Нету. Такой травы, которую курит Громыко больше не делают, а свою она никому не дает (

повышение возраста согласия до 18 лет
возраст согласия у детей
возраст согласия
Не одну меня волнует этот вопрос! Надеюсь сюда заходил какой-нить депутат (

станиславский фраза
станиславского фразы
станиславский не автор фразы не верю
Заебали! Нету тут про Станиславского ничего! Нету!

мальчик в детстве трётся членом о простынь
Ну дай бог ему здоровья...

пастелевый хорек
Чего? Хорек в постели? Извращенцы!

изгои аниме
Это большая часть фэндома БК )

поза орхидея
Черт! А такая есть? Дайте мне ее! Я в нее Рана положу, чтобы была Орхидея в позе орхидеи! ) Но я даже не представляю, что надо сделать, чтобы быть на стать похоже на это самое...

лобковые волосы
Ужас какой! Тут же яой! Какие волосы? Вы в яое часто волосы видели?

аниме слепые слепой
Зачем аниме слепым? Сейю слушать? Так по японски же все равно (

бдсм фик
Чегооооо? Не было такого!

ёджи/фарфарелло
Попозже приходите. Такой парнинг будет, но 16 октября только )

капля на кончике члена
Кхе-кхе...

член мой
А нехрен его везде разбрасывать! Чтоб потом в моем дневнике его искать! Следить надо за вещами, когда в комнату входишь!

секс с куклами
О, Боже мой! Чего у меня вечно всяку порнографию ищут!!!

с силой развел ее ноги тугая
Простите но у меня он мог с силой развести только "его" ноги )

трахнул парня
Вот так всегда! Ни ветки сакуры тебе, ни саке! Все вот так вот сразу...

вера анимешников
Веруем в Минекуру, Коясу и Гибли. Аминь!

@темы: статистика

---

Чи и реал...

Ушла я на 4 дня... точнее меня ушли.
Сейчас с компа брата.
Вернусь через пару дней...
Тогда будет обновления. "Чистый" Эндорфин и Восемнадцатая глава....
А пока я проваливаюсь обратно в реал...
Ждите.

---

Чи, Париж, Вальс, Глава Семнадцать...

Глава семнадцать.

Невозможное можно зачеркнуть.
Я не прочь, но посоветуй ты,
Что поможет весь мир перевернуть,
Почему мне такие снятся сны.
Что нам нужно сейчас?
Что порадует нас?
Расскажи, как надо любить,
Чтоб от счастья птицей взлететь.
Что нам не продать, не купить,
Покажи мне это.
Расскажи. как надо любить,
Чтоб от счастья птицей взлететь.
(с. Легостаев)

- Брэд, ты как? – Шульдих обхватил его пальцами за ремень, так как шеф начал сползать с его плеча.
- Нормально, - слабым голосом ответил Кроуфорд. – Как Наги?
Телепат обернулся. Фарфарелло шел следом, закинув мальчика на плечо, как мешок.
- Без сознания.
- Черт!
- Эй, держись! – рыжий тряхнул его. – Давай. До машины недалеко.
- Да… Я в порядке…
Берсерк обогнал их и уложил Наги на заднее сидение. Кровь заливала лицо мальчика. Оракул посмотрел на него и прикрыл глаза.
Хорошо хоть Фарф и Шульдих были в относительном порядке. Звуки стали глухими. Кровь, казалось, хлюпала даже в ботинке, хотя прострелено было плечо. Наверное, это просто игра воображения.
- Брэд! Брэд!
- Ммм…
- Черт, не теряй сознания! Не сейчас!
Шульдих сгрузил его на сидение. Кроуфорд безвольно уронил голову набок. Телепат оббежал машину и сел за руль.
- Фарф, садись!
Берсерк не сказав ни слова, залез внутрь и придвинул Наги к себе, чтобы того не трясло в дороге.
Телепат ругался сквозь зубы. Остатки здания рушились как карточный домик. Огонь опалял лицо через открытое окно машины.
Шульдих выдернул из бардачка свою старую резинку и перетянул лезущие в глаза волосы, тряхнул рыжим хвостом и вдавил педаль газа.
В больницу Брэда ему пришлось почти вносить.
- Давай я, - тронул его за плечо Фарф. – Я сильнее. Понеси Наги.
- Я сам, - огрызнулся телепат, рывком поднимая шефа.
В коридоре Оракула подхватили руки немногословных людей в белых халатах и уложили на каталку. Тот еще был в сознании и бессвязно застонал.
Шульдих всхлипнул и сел в первое попавшееся кресло. Почему? Почему он это сделал? Ублюдок. Он должен был это предвидеть.
- Наги тоже увезли, - Берсерк сел рядом. – Ты как?
- Хреново.
- Ранен?
- Нет. Брэд… он… закрыл меня. У него не было больше патронов… Он должен был предвидеть это!
- Он наверняка предвидел.
- Зачем тогда?
- Очнется – у него и спросишь, - Фарфарелло заткнул нож за пояс. – Это больница Такатори. Они не станут болтать.
- Такатори меня волнует в последнюю очередь!
- Что тогда?
- Что я скажу Рану!?
Берсерк рассмеялся хриплым смехом.
- У тебя шок.
- Причем культурный, - огрызнулся телепат. – Я был в тот момент связан с Брэдом на прямую. И было ощущение, словно он ждал чего-то подобного.
- Кто может понять Оракула, - Фарф пожал плечами.


Абиссинец вздрогнул. Он больше не был один в комнате. Кто-то стоял за спиной.
Ран медленно обернулся и не поверил глазам.
- Фарфарелло?
- Да, - Берсерк кивнул.
- Что ты… Как ты…
- Мы не знали, как иначе тебя найти, - Фарф был чуть прозрачным и светился, словно призрак. – Шу сейчас не в лучшей форме. А Брэд…
- Его подстрелили? – обреченно спросил Ран.
- Да. Ты знал?
- Он предвидел это. Где он? Я могу его увидеть?
- Он в госпитале Касатуры в Чибе.
- Я приеду.
- Хорошо. Он пока без сознания, но его зашили. Все будет нормально.
- Угу, - юноша кивнул. – Спасибо.
- Увидимся, - силуэт Берсерка растаял прямо в воздухе.
Ран сел на постель. Значит, Брэд так и не нашел третьего пути.
Абиссинец еще минуту бесцельно посидел, а потом встал и стал собирать сумку. Было раннее утро. Если выехать сейчас, то через несколько часов он уже будет в госпитале.
Айя натянул свитер, надел куртку.
Внизу он зашел на кухню, чтобы черкнуть записку напарникам и оставить ее на холодильнике. Но столкнулся с Кеном. Тот бросил грязный мяч у входа и теперь пил молоко прямо из пакета.
- Ты чего? – уставился на него Сибиряк.
- Я уезжаю, - Айя замешкался. – Моя… девушка в больнице. Я должен ехать. Если будет миссия – позвони мне, и я вернусь.
- Хорошо, - Кен закашлялся. – Я понял. Удачи.
Абиссинец взял сумку и вышел из дома.
- Привет ей от нас передавай! – крикнул ему вслед Сибиряк.
Айя закинул сумку на заднее сидение и сел за руль.
Когда он приехал в больницу, то думал, что готов к тому, что увидит.
- Ран, - Оракул улыбнулся ему.
Юноша судорожно втянул воздух.
- Брэд…
Его любовник полусидел полулежал на постели. Он был бледным, как мел. На плечи была накинута просторная рубашка.
- Я так плохо выгляжу?
- Просто ужасно.
Ран поставил сумку у входа и подошел к нему.
- Я предупреждал.
Кроуфорд покосился на капельницу и переложил здоровую руку поудобнее.
- Мне от этого не легче, - признался ему юноша.
- Даже не поцелуешь? – усмехнулся Брэд.
Ран осторожно наклонился вперед и поцеловал его. Долго и сладко.
- Так лучше?
- Гораздо лучше, - улыбнулся Оракул и облизнулся. – Спасибо.
- Я побуду с тобой. Ты не против? – юноша сел рядом с его постелью.
- Нет. Но через пять минут здесь будет шумно. А через час мне на процедуры.
- А шумно почему? – недоуменно спросил Ран.
Было похоже, что несмотря на паршивое самочувствие Брэд находился в самом прекрасном расположении духа.
- А вот почему, - Кроуфорд кивнул на дверь, где через секунду нарисовался лохматый и злой Шульдих.
- Тыыыыыы… - дурным голосом взвыл телепат, переходя в область ультразвука. – Как ты мог? Ты ведь знал! Знал! Не отпирайся.
- Шульдих, послушай… - юноша попытался вставить слово.
- Уже приехал, - кивнул ему немец и снова вернулся к объекту своего гнева, теперь тыкая в Рана пальцем. – Ты кого пытался в могилу вогнать? Меня или его? Я думал, что не довезу тебя. Что бы я потом ему говорил?
- Какая забота, - Брэд улыбнулся.
Телепат резко замолчал, заметив его довольное выражение лица. Кроуфорд слушал его ругань, как лучшую музыку.
- Чего ты улыбаешься? – подозрительно спросил Шульдих. – Я спал в холле больницы. Я злой, а вовсе не веселый. Если ты предвидел это, то почему допустил? Я требую объяснений!
- Убить должны были тебя, - со вздохом признался Оракул. – Я пробовал любой из вариантов, и пришлось выбрать тот, который с наименьшими потерями. Если бы убили тебя, ты не смог бы оглушить Наги и мы бы не вытащили и его. Это был бы конец Шварц. Я поступил правильно.
- Ну, ты и сволочь, - протянул телепат. – Я еще и виноват?
- Не говори глупостей, - отмахнулся Брэд. Ран успокаивающе положил ладонь поверх его руки. – Что с Наги?
- Вне опасности, но в себя еще не приходил, - Шульдих надулся. – У меня есть подозрение, что ты просто хотел, чтобы Ран над тобой поворковал.
Кроуфорд посмотрел на любовника с мукой.
- Если учесть, сколько нам теперь не светит нормальный секс, то вряд ли я поступил мудро.
- Брэд, - юноша невольно отметил это «нормальный секс». Значит, ненормальный у них все-таки будет?
- Извини.
В палату заглянул высокий мужчина в очках и белом халате.
- Это что еще тут за консенсус? – командный голос тут же выдал в нем лечащего врача.
- Все в порядке, - Оракул стиснул пальцы любовника. – Это друзья.
- Да хоть враги! – врач замахал на Шульдиха и Рана папкой. – Вы, крашеные, оба пошли отсюда. А, вам, Кроуфорд-сан, я не разрешал садиться. Лягте и лежите. Сейчас придет медсестра, и мы посмотрим, что с вами делать.
- Я выйду, - Ран встал. – Пошли, Шульдих.
Брэд еще секунду удерживал любовника за руку. Юноша обернулся и улыбнулся. Ну как его можно не поцеловать, когда он так смотрит?
Ран коротко чмокнул его в губы и отстранился. И, о чудо, ему было в этот момент абсолютно все равно, что подумает о нем доктор! Лишь бы любовник был доволен.
- Мы в коридоре.
- Хорошо.
- Позаботьтесь о нем, сенсей, - юноша коротко поклонился доктору и вышел, прихватив за рукав телепата.
В коридоре тот плюхнулся в кресло.
- Вот останусь вдовой, - буркнул он. – И что буду говорить сыну?
Ран усмехнулся.
- На покойника Брэд пока не похож.
- Ты его вчера не видел.
- Наверное. Как это случилось?
- Да я сам не понял, - Шульдих поморщился. – Помню перестрелку. Потом Наги закричал. Здание начало дрожать. Одновременно Брэд поймал пулю, словно специально оказавшись на линии огня. Крыша начала рушиться. У дома, в смысле. Хотя и у меня тоже. Я смог дотянуться до Наги и отключил его. Подбежал к Брэду, а тот на ногах едва стоит. Пуля навылет прошла. Пока к машине тащил, тот отключился. Крови он потерял столько, что не понимаю, как выжил. Вот ненавижу, когда он так делает!
- Как именно? – Ран сел рядом с ним.
- Строит из себя всесильного.
- Но он сказал, что это был лучший вариант…
- Угу. Еще бы он меня заранее предупредил. Нет же! Надо играть только своими картами.
- Тебя бы эта пуля убила.
- Знаю. Но она с таким же успехом могла убить и его.
- Не преувеличивай.
- Хорошо тебе говорить! А я его тащил. Ты хоть представляешь, сколько он весит!?
- Девяносто семь килограмм, - юноша улыбнулся. – Тебе стоит больше ему верить.
- Ну, нет, - телепат фыркнул. – Верить ему – это твоя участь. Мне он по гроб жизни должен будет. И Наги в ужасном состоянии. Надеюсь, выкарабкается. У него был всплеск силы. Давно таких не видел. С тех пор, как Школу оставил.
- Оставил?
- Ну, да. – Шульдих откинулся на спинку и прикрыл глаза. – Это Брэд ее закончил. А я просто оставил. Никто другой меня бы не взял в команду. Только полоумный Оракул, помешанный на чувстве собственного превосходства.
- Не преувеличивай, - Ран не сдержался, и положил руку ему на лоб. – Съездил бы ты домой. Переоделся и поспал. Я побуду с ним.
- Да, наверное, - телепат с удовольствием потерся лицом о его холодную ладонь. – Спасибо, что приехал. Он ужасный пациент. Завтра же потребует отпустить его домой. Попробуй уж его здесь удержать.
- Хорошо.
- Ты такой спокойный. Совсем не волнуешься?
- Он меня предупредил еще на Рождество, что его подстрелят. Я был готов.
- Вот же сволочь, - процедил сквозь зубы Шульдих. – Никогда ему не прощу.
- Ты совсем не злишься. Только делаешь вид, - юноша посмотрел на дверь палаты. – Где Фарфарелло?
- В холле. Ждет новостей о Наги.
- Дааа, - Ран вздохнул. – Потрепало вас. Нам еще так не доставалось.
- Ну, так мы и старше.
- Неужели? – юноша невесело рассмеялся. – Значит, нам еще все предстоит.


- А где Айя? – спросил Ёджи, зевая.
- Уехал к своей пассии, - пояснил Кен и поставил тарелку на стол.
- Прямо с утра?
- Она у него в больницу попала.
- Понятно, - Оми печально вздохнул. – Он, наверное, переживает.
- Не знаю, - признался Сибиряк. – По его лицу никогда невозможно ничего определить.
- Интересно, а в постели хоть у него выражение лица меняется, - встрепенулся Ёджи, - Или так и остается непроницаемым. У его девушки либо очень крепкие нервы, либо она слепая.
- Ну, нет! – неожиданно снова встрял Оми. – Она явно не слепая.
- Согласен, - Кен поставил завтрак на стол и сел на свое место. – Айя хоть и напоминает иногда памятник, но до чего красивый!
- Рождает же таких земля, - почти завистливо вздохнул Балинез.
Все ненадолго замолчали, разгребая рис, омлет и сосиски по тарелкам.
- Люблю, когда готовит Кен, - счастливо вздохнул Бомбеец. – Вкусно.
- Ну, извини, - ядовито отозвался Ёджи, приняв это на свой счет. – У меня есть дела поважнее, чем готовка.
- Хочешь, я подарю тебе поваренную книгу? - усмехнулся Кен. – Порадуешь свою девушку.
Балинез нахмурился, пытаясь представить свою неудачную попытку подать Сомали кофе в постель. И как этот кофе окажется у него на голове. По-крайней мере Аска бы надела на него кружку, как тюбетейку. А Айя ей ничем не уступала в крутости своего нрава. Поэтому сомневаться не приходилось.
- Сам куплю, - буркнул он к удивлению напарников. – Чего?
- Ээээ… - Сибиряк закашлялся, видимо представив то же самое. – Ничего-ничего.
- Да научусь я готовить! – вспылил Ёджи. – Куда я денусь!
- Прямо на глазах в человека превращается, - умилился Оми. – С чего бы это такое похвальное рвение?
- Слушай, - возмутился Балинез. – Ты тоже в этом не ас. Мы до сих пор не отравились только потому, что кухней занимаются Айя и Кен.
- Так я еще даже школы не закончил, - прикинулся дурачком Бомбеец. – Вот закончу и пойду в ученики к Кену.
Сибиряк заржал.
- Примите ли вы меня, сенсей? – кристально-чистыми глазами ребенка посмотрел на него Оми.
- Ыыыы, - выдавил Кен. Что одинаково могло сойти и за «да», и за «нет» и за «ща подавлюсь».
Ёджи не поленился, дотянулся через стол и дал малому щелбан.
- Ты, актер неудавшийся, на целях будешь практиковаться, а не на нас. Мы на твои щенячьи глаза не купимся.
- Ну, вот, - Оми сморгнул и посмотрел уже нормально. – А я так старался.
Они доели завтрак и Балинез подскочил.
- Я помою посуду!
- С чего бы это? – недоверчиво воззрились на него ребята.
- Ааа… ну я хочу уйти завтра пораньше. У меня свидание!
- Пользуешься тем, что Абиссинца нет, - буркнул Оми, но возражать не стал.
Что с этих лоботрясов взять? Одни девушки на уме. Хорошо еще, что Кен не сбегает по подобному поводу. Ему спокойно в его одиночестве. Или так только казалось?


- Ран, - Брэд полюбовался любовником, который сидел рядом с его постелью и читал какую-то книгу.
- Что, - он поднял на него взгляд. – Тебе что-нибудь принести?
- Нет. Просто хотел спросить, как много тебе успел выболтать Шульдих.
- Совсем немного, - юноша закрыл книгу и улыбнулся. – Он, в основном, жаловался на то, что останется вдовой.
- Он в своем репертуаре, - Оракул посмотрел на густые зимние сумерки за окном. – Уже так поздно.
- Я останусь, - пояснил Ран. – У меня с собой вещи. Я посплю в холле.
- Тебе не обязательно…
- Я останусь, - твердо повторил юноша, отложил книгу и подсел ближе. – Кто-то же должен за тобой присмотреть.
- Я уже в порядке. Завтра можно будет…
- Брэд, - Ран осторожно наклонился вперед и положил ладони на лицо Оракула, поворачивая его к себе. – Ты должен отдыхать. Завтра. И желательно еще и послезавтра.
- Тиран… - Кроуфорд обнял его за талию здоровой левой рукой и притянул к себе.
- Прекра… мммм…
Поцелуй длился долго. Юноша, несмотря на возражения, все-таки не пытался сопротивляться. Он уперся одной рукой в постель и наклонился вперед, чтобы Брэду было удобнее. Наконец, они запыхавшись, отстранились друг от друга.
- Что-то ты не похож на умирающего, - подозрительно сказал Ран, пальцами отводя каштановые прядки со лба любовника. – Наверно, Шульдих преувеличил.
- Я совсем не умираю, - рука Кроуфорда спустилась чуть ниже, втискиваясь сзади под джинсы любовника.
Ран тяжело выдохнул.
- Брэд… Ну, прекрати. Можно подумать, что ты сейчас на что-то способен.
- Не знаю. Давай проверим?
- Чтобы твой врач убил меня? – усмехнулся юноша.
- Есть гораздо более насущная проблема.
- И какая же?
Брэд указал глазами вниз. Ран проследил за его взглядом и хмыкнул.
Только слепой бы не заметил подозрительную выпуклость под тонким одеялом.
- Ну, с этим я думаю, справлюсь, - юноша положил на нее ладонь. – Только не двигайся. Тебе это вредно.
- Как скажешь, - Кроуфорд снова притянул его для поцелуя.
Губы у Рана были мягкими, горячими и послушными. Такими, какими Брэд их запомнил еще в Париже. Любовник подрагивал под его рукой. Его желание было ничуть не меньше. Однако у него не было склонности к ненужным безумствам, вроде секса в больнице. Но Оракул не шутил, когда говорил о любви к странным местам. Всю эту атмосферу он находил безумно сексуальной.
Юноша осторожно поцеловал его в шею и нетерпеливо откинул мешающее одеяло. Он немного замешкался, потом опустился на колени рядом с кроватью. Чтобы высвободить член Брэда из пижамных штанов у него ушло полминуты, потом он склонился над ним, одним движением заглатывая до самого горла.
- Ран, - застонал сквозь стиснутые зубы Оракул.
Вот сейчас ему уже казалось, что он умрет. Юноша сам постанывал, пока ласкал его ртом. Брэд запустил пальцы в его волосы. Плечо горело огнем.
- Ран. Ран, - Брэд за волосы оторвал его от себя.
Любовник облизнул губы и посмотрел на него.
- Тебе больно? Мне остановиться?
- Иди ко мне, - Кроуфорд нетерпеливо потянул его к себе.
- Нет, - Ран уперся. – Я могу задеть плечо… Будет только хуже. Не сходи с ума.
- Уже сошел, - Оракул жадно смотрел на него. – Я тоже хочу прикоснуться к тебе. Ну, иди же.
Ран встал и расстегнул на себе джинсы, стянул их и бросил на пол.
- Лежи. Не двигайся.
Юноша осторожно опустился на колени на край постели, потом перекинул через него ногу, и придвинулся.
- Вот так?
- Да, - Брэд здоровой рукой обхватил член любовника. – Ты так возбужден…
- Конечно. Заставить меня делать это в таком месте…
Ран прикусил губу и Кроуфорд усмехнулся. Не стонать в голос сложно. Они не привыкли сдерживаться. Юноша положил ладонь поверх его руки, сжимая их члены.
Оракул тяжело дышал, наблюдая, как они трутся друг о друга. Ноги Рана были так широко разведены. Он был такой доступный в этот момент.
Брэд убрал свою руку. Юноша разочарованно застонал.
- Что ты…
Кроуфорд сунул пальцы в рот, смачивая их слюной. Ран наблюдал за этим, широко распахнув глаза. Он уже понял, чего хочет любовник и прогнулся в спине, когда влажные пальцы коснулись его ануса.
- Брэээээд, - застонал он. – Я… не надо…
- Почему нет? – Кроуфорд втолкнул в него палец.
Ран всхлипнул и зажал рот ладонью.
Оракул осторожно трахал его пальцами. Возбуждение было просто невероятным.
- Расстегни рубашку, - попросил его Брэд.
Ран убрал руку с его члена и словно во сне расстегнул все пуговицы.
Кроуфорд зашипел сквозь зубы. Одна рука – это слишком мало. Соски Рана были твердые и наверняка горячие. Их хотелось коснуться.
Неожиданно юноша оттолкнул его руку. Пальцы выскользнули из него.
- Ран.
- Лежи! – хриплым от возбуждения голосом приказал Ран, сунул собственные пальцы в рот, провел ими между своих ягодиц и чуть подался вперед, так чтобы член Брэда оказался между его ног.
Кроуфорд чуть не кончил от этого зрелища. Похоже, его любовник помешался. Почему в такие моменты под рукой нет ничего, что можно использовать вместо смазки? Ран обхватил его член рукой и стал опускаться на него.
- Черт! Дьявол! – Брэд рухнул на постель.
Возможно, любовник прав. Они так часто делали это, что он сможет принять его практически без смазки. Но, черт возьми, как тесно! Рану должно быть больно. Но об этом практически невозможно думать, когда член сжат его задницей.
- Ах! – юноша опустился до конца и запрокинул голову, кусая губы.
- Ран, ты можешь двигаться? – Кроуфорд потянулся к нему рукой, обхватил его член, стал поглаживать настойчиво и сильно.
- Сейчас, - простонал любовник. – Еще секунду… Ты черт возьми, большой… для меня… даже теперь…
- В тебе хорошо… лучше, чем в раю…
- Идиот…ммм…
Ран приподнялся и опустился вновь. Член в нем не скользил как обычно. Он шел туго. Больно и приятно одновременно. Юноша часто задышал, чувствуя, как внутри все горит.
Бесчисленное число раз этот член трахал его, заставлял стонать и кончать. Память об этом была сильнее боли. Чувствовать его в себе снова – приятно, несмотря ни на что.
Ран двигался равномерно, упираясь в постель коленями. Он хотел, чтобы любовник кончил. Он мог сделать это и ртом, как и собирался в начале. Но видеть, как выгибается в экстазе тело Брэда, и чувствовать его внутри – это безумство того стоило.
Рука Оракула на его члене слишком настойчива. Ран не выдерживает и стонет в голос.
- Черт… я сейчас…
- Давай.
Кроуфорд выдыхает это слово, и любовник кончает ему в руку, брызгая спермой на живот. Ран сжимает его в себе, так крепко, почти больно. Тело дрожит, как натянутая струна. И, черт, за ним невозможно не последовать.
Брэд с рычанием кончил внутри него. Ран вздрогнул от этого, потом безвольно опустился. Подался назад, сползая и позволяя члену выскользнуть из себя. Он лежал так несколько минут, пытаясь отдышаться. Оракул гладил его по волосам. Ему сейчас больше всего хотелось стиснуть любовника в объятьях, но проклятая рука не позволяла и этого.
Наконец, Ран поцеловал его в живот и приподнял голову. Глаза под влажной алой челкой блестели сумасшествием.
- Доволен?
- Более чем.
- Занеси больницу в наш список.
- Хорошо, - Брэд улыбнулся ему. – Можно я тебя поцелую?
- Тебе все можно, - юноша поднялся на четвереньки и осторожно подобрался вверх, к лицу Кроуфорда.
Они поцеловались.
- Как рука? – спросил Ран.
- Нормально. – Брэд погладил его рукой по талии, так как ниже не дотягивался. – А как у тебя там?
- Хорошо, - юноша улыбнулся. – Немного странно, но хорошо.
- Было больно?
- Немного, - Ран тряхнул головой. – Отпусти. Мне надо одеться. Вдруг кто-то войдет.
- Еще пять минут назад тебя это не волновало.
- Волновало, но говорить об этом было несвоевременно.
Юноша сел на постели и Брэд увидел, как он поморщился. «Немного»? Черта с два. Оракул надеялся, что хоть не порвал его, но спрашивать не стал. Ран ни за что не признается. Юноша оделся и снова сел рядом с постелью.
- Только не говори, что снова сейчас начнешь читать, - сказал Кроуфорд, когда любовник укрыл его одеялом.
- Почему нет? – Ран посмеивался и глядел на него… влюбленно.
Брэд поймал этот взгляд и похотливо улыбнулся.
- Потому что я уверен, моя сперма еще вытекает из тебя.
- О, поверь, чтению это не мешает. Даже делает его приятным.
Кроуфорд положил ладонь на его колено и вздохнул.
- Шульдих меня убьет.


- Ну, вы вообще… - сказал телепат, переводя взгляд с одного на другого.
- О чем ты? – невинно поинтересовался Брэд, передавая книгу Рану и что-то черкая в ней ногтем. – Вот здесь посмотри…
- Ты-то ладно. В тебе я давно не сомневался. Но, Ран! Как ты мог пойти на поводу у этого старого извращенца?
Юноша едва заметно покраснел, но было видно, что и ему ничуть не стыдно.
- Я принес то, что ты просил, - Шульдих поставил сумку на стул. – Хотя, по-моему, у тебя и так здесь повышенный сервис…
Договорить он не успел. Дверь в палату распахнулась.
- Наги пришел в себя, - с порога заявил Фарфарелло. – Есть проблема.
Вот теперь заставить Кроуфорд лежать уже ничто не могло. Он встал, опираясь на плечо Рана.
- Давай его в кресло-каталку посадим и покатим, - предложил Шульдих.
- Иди к черту! – огрызнулся Оракул.
Ран удерживал его легко и не спорил. Он сам бы пополз, если бы что-то случилось с сестрой или Брэдом. Поэтому не имеет никакого права удерживать любовника. Он вывел его в коридор. У двери в палату мальчика их остановил доктор.
- Кто вы? – спросил он, разглядывая высокого гайдзина опирающегося на плечо парня с холодными глазами.
- Я отец мальчика, - сказал Кроуфорд. – Могу я его увидеть?
- Можете, но он вас вряд ли узнает, - растеряно ответил доктор. Никто не сказал ему, что отец мальчика тоже лежит здесь. Да и не был похож он на его отца.
Ран открыл дверь в палату.
Наги сидел на постели. Он перевел на вошедших растерянный взгляд.
- Малыш, - Шульдих отпихнул Брэда и сел на кровать.
- Наги? – Оракул смотрел на сына.
- Я вас знаю? – мальчик потрогал забинтованную голову.
- Мать родную не узнает! – Шульдих придвинулся ближе к нему. Ему нужен был физический контакт, чтобы лучше понять, что с ним происходит.
- Ээээ… И кто из вас моя мать? – не понял ставшей уже привычной для них шутки Наги.
Телепат осторожно взял его за руку и прикрыл глаза.
- Ты! – Наги дернулся. – Ты в моей голове!
- Потерпи, - сказал Брэд. – Он знает, что делает.
- Кто ты?
- Я твой отец.
- Это тоже шутка?
- Нет, - Ран подвел его ближе. – Я действительно твой приемный отец…
- Брэд отойди, - тихо прошептал Шульдих. – Он тебя боится.
- Меня? – опешил Оракул.
- Нда… Все плохо, - телепат открыл глаза и посмотрел на мальчика. – Ты можешь восстановить барьеры?
- Нет… Не… Я не понимаю, - вот теперь Наги испугался по настоящему.
Вокруг него стояли не люди. Точнее не совсем люди. Чего они хотели от него? Кто он? Мать? Отец? Что за глупости…
- Моя мать Китада Наое, - медленно сказал мальчик. – Отец Есиаки Наое. Как я здесь оказался? Я должен вернуться к родителям.
Остальные Шварц замолчали и переглянулись. Ран не понимал, что происходит. Было чувство, что Наги сказал не просто глупость, а почти святотатство. Нечто настолько ужасное, что оно не поддавалось осмыслению.
- Я же говорю – проблема, - хмыкнул Фарфарелло.
- Наги, малыш, - как можно мягче заговорил Шульдих. – Твои родители тебя не ждут… Они отказались от тебя и продали на эксперименты.
- Вы лжете, - мальчик закрыл глаза.
- Нет. Мы друзья. Верь нам, - Шульдих снова потянулся к нему, но Наги отдернул руку.
- Не прикасайся ко мне.
Телепат растеряно посмотрел на Брэда. Тот покачал головой.
Они вышли из палаты. Немец кусал губы. Ран давно заметил, что все эмоции отражаются на его лицо очень ясно. Сдержанность он явно считал чем-то вроде недостатка.
Оракул качнулся и схватился за плечо любовника.
- Я отведу тебя в палату, - сказал юноша. – Поговорим там.
Кроуфорд вздохнул и посмотрел на дверь, за которой остался малыш. Ему все казалось, что он должен что-то сделать. Причем немедленно. Собственное бессилие убивало.
- Да, - вздохнул он.
Они вернулись в палату.
- Ран, - Брэд сжал ладонь любовника. – Извини, но…
- Я понял, - Ран вздохнул. – Схожу к автомату, куплю нам попить.
- Спасибо, - Оракул улыбнулся. – Возьми мне холодный кофе.
- Хорошо, - юноша вышел, оставляя любовника наедине с его командой. Есть вещи, которые ему по-прежнему не нужно знать о Брэде. И почему-то раньше это переносилось спокойнее. Юноша не понимал, что со временем их эмоциональная связь стала глубже и потому тайны между ними стали так болезненны.


- Ну? – спросил Брэд.
Фарфарелло подпер спиной дверь, а телепат стал нервно ходить по палате.
- Шульдих? – не выдержав его молчания, снова позвал Оракул.
«Черт! Не могу я! – мысленный голос прозвучал так неожиданно, что вздрогнул не только Кроуфорд, но и Берсерк. – Слов не хватает».
«Что с Наги? Его амнезия излечима?»
У Брэда уже рябило в глазах от мелькания немца по комнате.
«Брэд, понимаешь тут какое дело… Его амнезия не следствие удара по голове. Скорее уж наоборот».
«Я не понимаю».
«У него был всплеск. И сейчас его состояние странное… Не могу иначе сказать. Он не держит никаких щитов. Словно он… он больше не владеет своим даром».
«Шульдих, ты прекрасно знаешь, что это невозможно. Дар – не грипп, он не проходит».
«Я не сказал этого, - телепат схватился за голову, взбивая волосы в всклокоченную шевелюру. – Я специалист по мозгам. Но ты не представляешь, как редко мне удавалось общаться таким образом с паранормами. Я ничего в этом не понимаю. Я лишь говорю то, что вижу. У Наги не амнезия вследствие удара. У него нет тромбов и черных пятен, как бывает в таких случаях. Он словно… словно… не могу объяснить».
«Попробуй», - подал голос Фарфарелло.
«Он не владеет даром. Его дар владеет им. Ему должно быть четырнадцать, возможно уже пятнадцать. Вспышка, которую мы наблюдали во время миссии, произошла внезапно. Причину я сейчас не возьмусь определить. – Шульдих потер виски. – Много стреляли. Наги много убивал. Ловил пули. Он мог перегрузить дар, хотя это и кажется мне неправдоподобным. Он слишком силен. Сейчас не могу вспомнить, произошла ли вспышка до того, как ты поймал пулю или во время этого. Возможно причина в этом. Но дело в том, что такие вспышки не характерны для его возраста. Его дар уже полностью сформировался. Он встроился в психику и, в некотором роде, неотделим от нее. Это как речь или мимика - способ самовыражения. Без него сознание кастрируется».
«Это я знаю, - оборвал его Брэд. – Это не объясняет амнезии».
«Я пытаюсь объяснить, как умею! – вспылил Шульдих. – Его дар словно обернут вокруг него. Он находится в латентном состоянии. Так бывает у детей до полового созревания, то есть до того момента, когда дар проявится явно. Время, проведенное в Розенкройц, и с нами словно выпало из его памяти. Судя по психологическим реакциям ему сейчас лет девять или десять. Например, он боится Брэда. И боится по-настоящему».
«Но почему именно меня?»
«Он испугался, когда увидел тебя. Это интуитивная реакция ребенка. Ты высокий гайдзин…»
«Ты вообще-то тоже не японец. Да и рост у тебя не намного ниже. Это очень странно...»
«Не могу объяснить. Увидев меня, он почувствовал удивление и даже симпатию. Словно я впечатался в его память четче. Ты стерся полностью. И вызываешь страх. Ростом, манерами, всем. Его разум открыт. Его барьеры обычно крепкие – сейчас не существуют. Не стоит забывать, что помимо того, что он психокинетик, он еще и телепат. Я могу стереть чужие воспоминания. Но я никогда не пробовал стереть свои собственные. У Наги, похоже, получилось. Несмотря на то, что его телепатический дар очень слаб».
«Ты встречал такое раньше», - Оракул не спрашивал, а утверждал.
«Да. Один раз. У взрослых это не сопровождается амнезией. И оно восстанавливается. Память хранит дар, человек пробует им пользоваться и однажды это получается».
«Сэн, - Кроуфорд внимательно посмотрел на Шульдиха. – С Сэном было то же самое?»
Телепат резко вскинул голову и, не мигая, уставился на Брэда. Без злости, но с раздражением.
«Да».
«Нам сейчас не до твоих чувств. Если это поможет Наги…»
«Брэд, Сэн надорвался на одной из миссий. Он был психокинетиком на порядок слабее Наги. Он вернулся в Школу, чтобы восстановиться. Думаешь, его опыт нам подходит?» - мысленный голос стал ядовитым.
«Возможно».
«Мы не должны отдавать им Наги. Даже если он нас не помнит – он один из нас».
«Я знаю».
«Тогда что нам делать?»
«Я думал, что ты мне скажешь».
«Брэд, я не работаю и никогда не работал с паранормами потерявшими дар, - Шульдих сцепил пальцы. – Это сложно. Я социопат и ты это знаешь».
«Ты не социопат. Ты просто очень много времени провел оторванным от общества, не имея никаких социальных связей, сходя с ума…»
«Почему мы вдруг говорим обо мне?» - Шульдих покосился на Фарфа.
«Сэн восстановился?»
«Да»
«Как быстро?»
«Ему понадобилось около года».
«Это нам не подходит».
«Случаи не идентичны. Я не думаю, что Наги надорвался. Я думаю, он испугался за тебя», - телепат фыркнул и часто заморгал, отводя взгляд.
«Все-таки ты думаешь, что это шок, - Брэд тяжело откинулся на спинку кровати и поморщился от боли. – Просто из-за пули пробившей мое плечо? Это странно. Я, в конце концов, ему не настоящий отец».
«Это ты так думаешь, - немец дернул головой, отбрасывая волосы за спину. – Хочешь того или нет – ты его отец. Он подумал, что тебя убили. Это его испугало. Страх настолько сильный, что он пожелал забыть».
«Я не понимаю», - Оракул прикрыл глаза.
«Господи! Брэд, ты иногда такой придурок! Я сам чуть не грохнулся в обморок, когда увидел, как ты с непроницаемым лицом дергаешь курок, а выстрелов нет – патроны закончились и ты делаешь шаг вперед, становясь под огонь. Потом эта крыша чертова! - телепат скрипнул зубами. – А что ты хочешь от ребенка? Ран не единственный, кто любит тебя, если ты этого не знал».
«Шульдих…»
«Все! Давай подумаем, что нам делать с Наги».
«Мы должны будем сообщить в Школу. Одним нам с этим не справиться».
«Возможно, ты прав».
«Я прав».
«Я еще раз осмотрю его. Попробую понять, что он сделал со своими воспоминаниями. То что я их не нашел – еще не значит, что их нет. Скорее всего, он их закуклил. И они все еще внутри него».
«Это было бы гораздо лучше».
«Да».
В дверь постучали.
- Вы закончили? – Ран заглянул в палату.
- Да. Иди ко мне, - Брэд протянул к нему руку.
Юноша подошел и подал ему банку с холодным кофе. Потом спохватился, забрал ее, открыл и вернул.
Фарфарелло хмыкнул и вышел в коридор. Шульдих задержался на пороге. Оракул вскинул на него взгляд.
«Что?»
«Напоминать мне о Сэне… Это жестоко».
«Извини».
«Ты извинился? Я обведу этот день в календаре красным!»
«Я подарю тебе набор фломастеров для этого»
Шульдих усмехнулся и вышел.
- Вы разговаривали только что? – Ран нахмурился.
- Да. Прости, - Брэд отхлебнул кофе. – Как ты понял?
- Не знаю. Я научился узнавать это как-то. У тебя меняется взгляд.
- Ты сердишься? – Кроуфорд недоуменно на него посмотрел. – Почему?
- Не обращай внимания, - юноша махнул рукой. – Сам не пойму.
- Ран…
- Все в порядке. У вас сейчас проблемы побольше. Что будет с Наги?
- Я не знаю. Мы будем решать это, - Оракул вздохнул. – Он сейчас ведет себя, как обычный ребенок. Для Вундеркинда это патология. Нам бы хотелось вернуть его, каким бы странным он не был раньше.
- Вы переглянулись, когда он говорил о родителях. Твои родители они… - Ран помолчал. – Они тоже продали тебя?
- Да, - Брэд пожал плечами. – Розенкройц купили меня у родителей, как породистого щенка. Мне было тринадцать.
- А в четырнадцать…
- Да, - снова сказал Кроуфорд. Его голос в такие моменты ничего не выражал. Таким голосом можно читать список покупок.
- Не могу в это поверить, - юноша качнул головой. – За деньги?
- Не за тринадцать серебряников, - Оракул безразлично хмыкнул. – Но да, Ран. За деньги. За очень большие деньги.
- Ты бы никогда не продал Наги. Ни за какие деньги.
- Значит все к лучшему, - Брэд поморщился от боли в плече. – Ошибки прошлого должны быть, чтобы их не было в будущем.
- Наверное.


Шульдих вышел на крыльцо. Было морозно и солнечно. Он никогда не перестанет чувствовать это иначе, чем все остальные люди. Это было не последнее, о чем он скучал сидя взаперти. Сейчас он думал, что, то время было странным сном, и никогда не вспоминал о нем. Ни о белой комнате, ни о Сэне. Для Шульдиха это было похоже на пребывание в утробе. Он был в ней. А потом родился. Шварц приняли его и жизнь прекрасна. Но какая же сволочь Брэд! Напоминать ему о прошлом… У всех у них есть больные места. Оракул верит, что прошлое над ними не властно, оно сделало их тем, что они есть, сделало сильнее, умнее, хитрее, живучее, сделало их Шварц. Но…
Карие глаза с золотом, горячая рука на щеке.
- Как ты, малышка?
- Хорошо, Сэн.
Пальцы на губах.
- Тебе пора.
- Уже?
- Да. Прости.
- Я понимаю.
- Скажи, что любишь меня.
- Сэн…
- Скажи.
- Я…
- Иначе я больше не приду.
- Я люблю тебя.
- Хорошая девочка.
И тихий смех…
- Шульдих? – Фарфарелло тронул его за плечо.
- Что?
- Ты странный.
- Я всегда странный, - телепат усмехнулся. – У тебя нет сигареты?
- Не курю, - Берсерк развел руками.
- Ничего. Я тоже.
- Кто такой Сэн, о котором упоминал Кроуфорд?
- Тебе какое дело? – не зло откликнулся Шульдих.
- Просто интересно.
- Он был охранником в моем боксе.
- И все? – Фарф ухмыльнулся. – Ты ведь спал с ним.
- Я никогда не отрицал, что у меня были подобные отношения с мужчинами, - пожал плечами телепат.
- Нет. Не отрицал. Но этот охранник… Мои меня никогда не трогали.
- Ты себя в зеркало видел? - фыркнул Шульдих и хитро улыбнулся. – А я был красавчиком.
- Ты и сейчас ничего.
- О, благодарю.
- Так все-таки, что с этим охранником?
- Почему ты думаешь, что мне хочется откровенничать на эту тему?
- Хочется. Иначе бы я не спрашивал.
Самоуверенность психа действовала успокаивающе.
- Он был… особенным.
- Ты любил его?
- Нет, - Шульдих качнул головой. – Но он меня любил. Наверное. Не знаю. Он позволял мне выходить из бокса, когда была его смена. Он знал, что иначе я схожу с ума.
- А взамен?
- Секс. Много секса. Он звал меня «своей девочкой». Это его возбуждало.
- Обращаться к тебе в женском роде?
- Ага. Смешно, да? – телепат хихикнул. – Редкий придурок. Особенно если учесть, что уже тогда я был выше него, быстрее и сильнее. Он был тронутым.
- Но тронутым на тебе.
- Думаешь, мне это хоть в какой-то мере льстило?
- Почему тебе тогда так больно его вспоминать? – Берсерк наклонил голову на бок.
- Не знаю, Фарф. Он был первым в Розенкройц, кто хоть немного походил на человека… Хотя эти отношения…
- Что?
- Они были тяжелыми для меня. Не знаю, когда Брэд стал таким. Он всегда трахал парней, сколько я его знаю. Я… мне этого не хотелось… Я вообще не гей. Хотя Сэн и не был моим первым…
- Я догадался.
- Тебе ли не знать.
Фарфарелло сделал шаг вперед и обнял телепата со спины. Тот откинул голову ему на плечо.
- Было что-то еще? – нежности в объятьях Берсерка было столько же, сколько могло бы быть у медведя положившего тяжелые лапы на дрессировщика.
- Много, что было.
- Сколько это длилось?
- Чуть больше года.
- И где он теперь?
- Не знаю. С тех пор, как Брэд забрал меня я его больше не видел.
- Это хорошо.
- Да. Возможно, именно он научил меня быть такой самоуверенной сволочью.
- Ты преувеличиваешь, - серьезно сказал Фарфарелло. – Уверен, у тебя это врожденное.
Шульдих рассмеялся. Звонко и искренне.
К черту все. В Розенкройц никому из них не было хорошо. Так что теперь? Они хотя бы выжили и стали сильнее. А многие не выжили. Наверное, поэтому Брэд такой самоуверенный. Он знает, что так или иначе - они победители.
На крыльцо поднялся медбрат, увидел двух обнимающихся гайдзинов, плюнул:
- Голубые, - и шаркающей походкой пошел к двери.
Шульдих растянул губы в ехидной усмешке и обернулся ему вслед.
- Не надо, - одернул его Фарфарелло.
- Поздно, - телепат улыбнулся шире. – Теперь у него новая фобия.


- Малыш? – Шульдих заглянул в палату. – Можно к тебе?
- Да. Наверное, - Наги немного подумал. – Ты ведь все равно войдешь?
- Ты такой умный, - телепат рассмеялся, тихо прикрыл дверь и подошел к его постели. – Весь в отца.
- В отца?
- В Брэда я имею в виду, - уточнил рыжий и бесцеремонно уселся на край постели отодвинув его ноги.
- Он не мой отец, - мальчик нахмурился.
- Не говори так, - обиделся Шульдих. – Он тебя любит. Мы все тебя очень любим. И хотим помочь. Он ведь не виноват, что у тебя амнезия.
- А у меня амнезия? – удивленно поднял на него взгляд Наги. – Почему вы так решили? Я все помню.
- Вот, - телепат протянул ему карманное зеркало. – Посмотри.
Мальчик взял его и несколько минут задумчиво рассматривал свое отражение. Голова перебинтована, но не похоже, что его проломило, даже не особо больно. Лицо, как лицо. Наги не находил в нем ничего странного, пока Шульдих не спросил:
- Сколько тебе лет?
- Я… десять… - вот теперь мальчик испугался.
Его отражение в зеркале было явно старше.
- Тебе пятнадцать исполняется в этом году, - вздохнул рыжий. – Теперь ты мне веришь?
- Не знаю… - Наги отложил зеркало и посмотрел в окно. – Я ничего не помню.
- Давай сыграем в игру, - предложил телепат. – Называется «верю - не верю, да - нет».
- Я не люблю игры, - мальчик удивленно на него посмотрел. – Или это нужно для чего-то?
- Нужно. Я попробую установить насколько все плохо с тобой. И чем мы можем помочь.
- А мне нужна помощь?
- Конечно, - горячо его заверил Шульдих. – Ну что? Давай начнем. Я буду говорить утверждения, а ты отвечать «верю» или «не верю», «да» или «нет», если не захочешь говорить можешь кивнуть или покачать головой. Возможно, будет сложно, но попробуй отвечать честно.
- Что это будут за вопросы?
- Они будут касаться тебя того, что ты помнишь и того о чем забыл.
- Ладно. Я попробую, - решился мальчик.
- Не возражаешь, если я возьму тебя за руку, - Шульдих сжал его ладошку.
- Вообще-то возражаю.
- Тогда потерпи. Так нужно.
- Хорошо.
- Вопрос первый: Ты помнишь меня?
- Нет. Когда ты вошел в палату утром я видел тебя впервые.
- Меня зовут Шульдих.
Мальчик помедлил и качнул головой.
- Верю.
Телепат улыбнулся. Это вообще-то был не вопрос, но ответ ему понравился. Еще бы он не верил! Ведь это единственное имя, которое у Шульдиха есть.
- Тебе больно?
- Да. Немного.
- Тебе страшно?
Наги помедлил и неуверенно кивнул.
- У тебя амнезия.
- Верю.
- Мы твои друзья.
Мальчик уставился на него.
- Что?
- Мы – это кто?
- Я, Фарфарелло (это который с повязкой на глазу) и Брэд.
- Не верю, - честный ответ.
- Мы кажемся тебе странными?
- Да.
Шульдих внимательно на него посмотрел.
- Ты умеешь двигать предметы силой мысли.
Вот теперь Наги испугался по настоящему. Его ладошка похолодела. Шульдих стиснул ее.
- Отвечай.
- Д-да, - выдавил мальчик.
Рыжий покусал губу, изучая его лицо.
- Тебя наказывали, когда ты делал что-то подобное?
Судорожный кивок.
- У тебя бывали всплески?
В ответ удивленный взгляд.
- Ну, когда предметы начинают летать вокруг, падает мебель, крыша, в общем, когда происходит полный…. Ээээ… в общем, когда твой дар бесчинствует…
Наги отчаянно затряс головой. И Шульдих с удивлением понял, что он ему лжет. Но если это его хоть немного оправдывало, то он делал это из страха.
- Все в порядке, Наги, - телепат ему широко улыбнулся. – Это весело. Ни о чем беспокоится. Мы все такие. Мы паранормы.
- Верю. Я чувствую твои пальцы в своей голове.
- Пальцы? – рыжий удивился. – Ты так это ощущаешь?
- Да.
- Забавно.
- Ты… смешной.
- Очень мило, Наги. Ты даже не пробуешь понять, что мы сейчас чувствуем, правда?
- А что вы чувствуете?
- А как бы ты чувствовал себя, если бы кто-то близкий забыл тебя? Мы многое пережили вместе, а сейчас ты сидишь здесь, как чужой.
- Я… не знаю. Наверное, мне было бы плохо.
- Ты не должен бояться собственного дара. За последние пять лет ты достиг определенного совершенства в его использовании. Ты один из сильнейших психокинетиков. И ты нам нужен.
- А как же мои родители?
- Мы не знаем их, - Шульдих нахмурился. – Забудь о них. Они плохие люди.
Наги попробовал выдернуть у него свою руку.
- Не говори так о моих родителях!
- А почему нет? – в свою очередь ощетинился телепат. – Они продали тебя садистам и извращенцам.
- Но они мои родители!!!
- И что с того? – они перетягивали руку мальчишки. – Все люди бывают сволочами. И то, что они умудрились родить тебя, не делает их лучше. Ты никогда не встречал ублюдков? И ты думаешь, что у них не бывает детей? У всех бывают дети. Ты не виноват, что они такие. Будь рад тому, что ты лучше.
- Шульдих?
- Да.
- Ты всегда говоришь такие злые вещи?
- А ты всегда мне достойно отвечал. Ты старался походить на Брэда. И я хочу снова это услышать.
- На Брэда?
- Снова страх. Почему?
- Не знаю, - Наги вздохнул. – Я не говорил, что боюсь…
- Не нужно говорить, чтобы я тебя услышал.
- Я догадался.
- Пообещай мне, что не будешь сопротивляться нашей помощи. Брэд умный. Он придумает, как вернуть тебе память.
- Я…
- Ты не уверен, что хочешь этого?
- Да.
- Скажи, когда будешь уверен, - Шульдих встал. – Я вернусь домой. Привезу тебе одежду.
- Мою одежду?
- Да. Может тебе привезти твой ноутбук? Или врач еще не разрешал?
- Не знаю.
- Я спрошу его. Отдыхай, малыш.
Телепат подмигнул Наги и вышел из палаты. Мальчику показалось, что рыжий был немного подавлен. Возможно, он прав. Им тоже тяжело видеть его таким.
Наги лег на постель. В голове шумело. Значит ему почти пятнадцать. Как странно.
Он лежал и разглядывал потолок. Мысли сменяли друг друга, но ему словно не хватало какого-то важного куска, чтобы понять, что на самом деле он чувствует, кроме растерянности.
За окном успел наступить морозный вечер. Наги сел на постели, нащупал ногами тапочки и встал. Прямо на пороге он столкнулся с медсестрой.
- Тебе нельзя еще вставать! – всплеснула она руками. – Куда ты собрался?
- Я хочу видеть… отца, - хмуро отозвался мальчик.
- О! – девушка удивилась. – Он тоже ранен? Ладно. Сейчас. Ты знаешь, где он лежит?
- Я… нет… не знаю… - Наги обежал глазами зал и встретил еще один внимательный взгляд.
Фарфарелло встал и направился к ним.
- В чем дело, Наги? – спросил он.
Что-то было в его повадках ненормальное. Движения иногда резкие, иногда плавные, на лице несколько мелких шрамов и повязка, закрывающая глаз. Но самое интересное, что и он не вызывал страха.
- Вы знакомы? – а вот медсестра испугалась.
- Я не знаю, - хмыкнул мальчик. – У меня амнезия.
Одноглазый не обратил на девушку внимания, по прежнему разговаривая только с мальчиком.
- Тебе помочь?
- Проводи меня к отцу.
- Хорошо. Идем.
Медсестра открыла рот, но под взглядом единственного желтого глаза закрыла его и отступила на шаг.
Наги пошел за этим странным мужчиной. Идти оказалось недалеко. Палата Брэда была в противоположном конце коридора.
- Фарфа… релло, правильно?
- Да.
- Извини.
- За что?
- Я не помню тебя.
- Ну, хочешь, проповедь прочту? – предложил одноглазый с каким-то непонятным сарказмом.
- Нет, спасибо, - на всякий случай поспешно отказался Наги.
Фарфарелло хрипло рассмеялся и хлопнул по плечу.
- Вот его палата. Я подожду здесь.
- Угу.
Мальчик толкнул дверь и вошел. В комнате не горел верхний свет, только торшер рядом с кроватью. Брэд сидел, прикрыв глаза. Похоже, ему было больно. В кресле рядом с ним спал красноволосый парень, его рука лежала на постели поверх руки гайдзина. Сцена была настолько однозначной, что мальчик растерялся. Но было в этом какое-то узнавание. Неужели это возвращается память?
- Наги? – Брэд открыл глаза и посмотрел на него.
- Да…
- Кроуфорд. Меня так зовут.
- Кроуфорд-сан… я хочу вспомнить все.
- Я знаю, малыш, - американец внимательно посмотрел на него. – Даже если это будет сложно?
- Да. Я готов.
- Откуда вдруг такая решимость, что ты даже преодолел свой страх?
- Недостаток информации убивает, - серьезно ответил Наги.
Брэд улыбнулся и тут же поморщился от боли.
- Вундеркинд.
- Что?
- Не зря тебя так зовут.
- А меня так зовут?
- Да.
- А тебя?
- Оракул. Я предсказываю будущее. Мы попали в переделку, и нас потрепало. Я видел это заранее, но не мог предположить, что последствия окажутся хуже, чем моя прострелянная рука и шишка у тебя на голове.
- А Фарфарелло?
- Берсерк.
- Он предложил прочесть мне проповедь.
Брэд рассмеялся. Юноша, который спал, открыл глаза и посмотрел на него, потом на Наги.
- Это Ран, - запоздало представил его Кроуфорд.
- Ээээ… очень приятно.
- Отдыхай, малыш, - кивнул ему Брэд. – У меня есть идея. И мы сделаем все возможное, чтобы ты к нам вернулся.
Мальчик кивнул и вышел.
Ран зевнул.
- Я задремал. Почему ты меня не разбудил?
- Зачем? – пожал плечами Оракул. – Ты так мило смотришься, когда спишь.
- О, Брэд, прекрати, - юноша зевнул.
- Ты видел его?
- Наги? – Ран отложил книгу. – Да, видел. А что?
- Он боится. По-прежнему. Старается не подавать вида, но боится. Именно меня.
- Тебя так это волнует?
- Волнует. Когда он увидел меня впервые, тоже боялся, но совсем недолго.
Ран фыркнул.
- Даже я, когда увидел тебя впервые, испугался. А что ты хочешь от ребенка?
- Ты? – Брэд уставился на любовника. – Не смеши меня. Почему?
- У тебя взгляд такой, - юноша повел плечами. – Так смотрят убийцы и пророки. А ты и то и другое.
- Тебя это и сейчас волнует? – Оракул подался вперед.
Шульдих когда-то между словом сказал, что у него глаза убийцы. Но до этого он не думал, что смотрит на любимого человека такими же глазами.
- Нет, - Ран наклонился и чмокнул его в губы. – Не думай об этом. Завтра поедешь домой, если будешь хорошим мальчиком.
- А если буду плохим? – Брэд положил здоровую руку на его колено и погладил.
- Не знаю, - усмехнулся Ран. – Попробуешь?



- Айя? – Ёджи сорвал целлофан с новой пачки сигарет.
- Аю? – отозвалась девушка.
- Когда ты начала курить?
Она грустно улыбнулась и уткнулась в чашку. Официантка поставила перед ними тарелку с вишневым чизкейком и ушла. Сомали проследила за ней взглядом и ответила.
- Когда убила своего первого человека. Ребята напоили меня и дали закурить.
- Ты плакала?
- Нет, - она качнула головой.
Сегодня вопреки обыкновению она не заколола волосы и они тяжелой волной лежали на ее плечах.
- Тогда зачем они поили тебя?
- Не знаю. Наверное, им самим было плохо, и они хотели о ком-то заботиться.
- И ты в это веришь? – Ёджи протянул ей сигарету.
Он-то заметил, что своих сигарет у нее никогда не было.
- Немного, - она благодарно кивнула.
- А как по-настоящему зовут твоего брата? Ведь я правильно догадался, что родители не назвали вас обоих одним именем?
- Правильно конечно, - вздохнула Айя. – Его зовут Ран.
- Как «орхидея»? – уточнил Балинез.
- Да.
- Как так получилось, что вы оба работаете в Критикер?
- Ну, зачем ты спрашиваешь? – поморщилась она. – Неужели ты думаешь, что это хоть сколько-нибудь веселая история?
- Просто ты все знаешь обо мне. А я о тебе очень мало. Это немного нечестно, - Ёджи подался вперед.
- Знать все – это часть моей работы, - она подперла подбородок кулаком и посмотрела на него долгим взглядом. – Тебя это не устраивает?
- Устраивает, - он совершенно не хотел спорить с любимой. – Но могу я хотя бы знать что-нибудь о твоих… ваших родителях?
- Они погибли, - отрезала она.
- Всегда хотел жениться на сироте, - без улыбки сказал Ёджи.
Айю не просто было удивить, но блондину это каждый раз удавалось. Она моргнула несколько раз, раздумывая, а не обидеться ли ей, но потом улыбнулась.
- Мечтай-мечтай.
- Договорились, - он положил руку на ее ладонь. Маленькую, хрупкую, почти хрустальную. – Может, поедем сегодня… куда-нибудь?
- Только не в «Конеко», - быстро сказала она.
- Знаю. Сверхзаботливый брат – это катастрофа, - Балинез наклонился вперед. – А ты ведь еще несовершеннолетняя.
- Почему ты так думаешь? – делано удивилась она.
- Айя сказал…
Он задумался. Странно было называть их обоих одним именем.
- Ты же видел, что я ношу оружие? – она двинула левым плечом.
Ёджи кивнул.
В прошлый раз, когда он раздевал ее, ему пришлось снимать и кобуру.
- Я бы не смогла поручить разрешение на ношение, если бы была несовершеннолетней. У меня новое имя и новые документы. По ним я старше.
- Это хорошо, - мурлыкнул Ёджи.
- Я уже согласна на отель любви, - она тоже наклонилась вперед, так что они почти соприкоснулись носами.
- Я знаю хороший загородный домик…
- Да ну его, - усмехнулась она.
Ёджи никогда не перестанет поражаться этой женщине. С ней было просто говорить, с ней было просто идти в бой, с ней было просто смеяться, с ней было просто курить и мечтать. Однако любить ее было сложно. Но это была приятная сложность.
Легкую женщину Балинез никогда бы и не смог полюбить.
- Тогда хорошая гостиница, - решил он.
И тут у нее зазвонил телефон. Она поморщилась, откинусь на спинку и достала его.
- Да, Персия-сама.
У Ёджи возникло подозрение, что их планы на ночь начальство решило круто обломать. Правильно, какое Персии дело до того, что Балинез три дня не видел любимую женщину?
Айя продолжала сосредоточенно кивать.
- Да, Персия-сама. Да. Да. Поняла. Да, Персия-сама. Буду.
Она закрыла телефон.
- Айя?
- Подожди, - махнула она. – Я один звонок сделаю.
- Ага, - Ёджи с тоской посмотрел в окно.
Сомали приложила телефон к уху.
- Брат? Привет. Как Бр… - она запнулась, глянув на Балинеза. – Как твоя девушка? Да? Это хорошо. Передавай привет. И остальным тоже. Мне жаль, брат, но завтра тебе надо быть в магазине. Да. Ну, можешь приехать утром. Мы будем в обед. Хорошо? Все. Тогда до связи. Целую.
Когда она отложила телефон, Ёджи скорчил огорченную физиономию.
- Только не говори, что тебе надо уходить.
- Надо. Извини, - она махнула официантке, чтобы та принесла счет. – Ты же слышал – меня вызывает Персия.
- А зачем ты ему нужна, на ночь глядя? – подозрительно спросил блондин.
- Ооо, - она широко улыбнулась. - Это так неприлично, что я не могу тебе сказать.
- Айя!
- Ну что? – она хмыкнула. – Не думаешь же ты, что мой начальник и вправду имеет меня на своем рабочем столе.
Ёджи судорожно сглотнул.
- А почему нет? Я бы и сам не против…
- Извращенец! – она заметно покраснела, но вряд ли от стыда.
- Ты даже не представляешь насколько.
- Все. Пошли, - она встала и взяла сумочку. – Похоже, вам придется вернуться к выполнению одной из миссий.
- Которой?
- Завтра узнаете.

@темы: фик, париж, вальс

---

Чи, Саюки, любовь, БК...

У каждого из нас есть большая анимешная любовь )

Моя вечная любовь и верность принадлежит Саюкам. Я могу долго о них не писать, но всегда о них помню ) Они моя вера и опора )

Даже название моего дневника - название одной из глав.

 

Я занимаюсь аниме больше десяти лет. Я много видела. Иногда у меня бывают спады, когда я крайне мало смотрю, иногда подьемы, когда целые сериалы идут гигабайтами.

 

И я таки остаюсь просто абстрактным отаку, даже будучи шиппером Саюков. Для меня до сих пор дико, что анимешников так много развелось. И выбить из меня мнение, что единственный клуб - Ранма, а единственный основатель - Лапшин, очень сложно. Иногда мне почти страшно ) Все аниме смотрели, все ветераны, все всё знают )

А где "аниме на наших касетах - с миром все в порядке"? Где элитарность? )

Ну это я шучу, конечно ) Аниме массовая культура и идет в массы - это естественный процес и с этим нельзя и не нужно бороться ) Оно прекрасно - если естественно )

 

Помимо Саюков, еще меня штырит "12 Королевств" ) Оно прекрасно ) 45 серий я выкурила очень быстро )

 

И добавлю пару слов о БК. Просто потому что сейчас в нем работаю. Я согласна с некоторыми людьми: аниме - так себе (рисовка), драммы - так себе (пафосны), но как прекрасен его фэндом!!! Мне кажется, что Коясу должен быть очень горд ) Более того - я уверенна, что он горд ) Он написал эпос с множеством недомолвок, которые никогда нельзя будет заполнить и потому простор для фантазии просто огромный.

Саюки - они как вода, всеобхватывающи, они позаботились о том, чтобы мы знали многое. Прошлое, будущее, альтернативу.

БК - навсегда останется для меня игрой ) Прекрасной, интересной, сложной, многогранной, но игрой. Он останется моим каноном.

Саюки - жизнь. Именно так я собираюсь жить, и никак иначе. Здесь уже не о каноне речь, а о смысле жизни.

Ну, Аминь, что ли )

 

ЗЫ: все шипперы БК - меня простят )) ибо как шиппер шиппера они меня поймут )

@темы: саюки

---

Все.

Закончила выкладывать фик на Slash World. Все 14 глав и эпилог.

Вот они. С первой по девятую:

slashyaoi.borda.ru/?1-20-2640-00002681-000-0-0-...

И с десятой по четырнадцатую:

slashyaoi.borda.ru/?1-20-2610-00002669-000-0-0-...

Осталось только дописать сиквел ) И эта история станет историей для меня, и я начну новую работу ) Всегда вдохновляет, когда еще не закончил одно, а крутится в голове следующее )

 

По многочисленным просьбам )

Пост поднят из самой тьму-таракани, ссылки на форум обновлены (ибо оно уже в архиве) и текст выложен сюда, чтобы не терялся. И так-как тема с этим фиком на форуме закрыта по добропорядочным причинам - все читатели могут отписаться сюда.

 

Название: Любовь, похожая на смерть.
Автор: Chisako
Бета: Violet
Альфа: Yuko
Фандом: WK
Пэйринг: Айя/Еджи
Рейтинг: NC-17
Жанр: Оптимистичный agnst. Грузилово конечно, но дооооооброе ^_^
Статус: Закончен. 14 глав.
Disclaimer: Слава Богу, не мое.
Размещение: Да кому оно, блин, нужно…
Предупреждение: Ненормативная лексика. Ну, так… всего несколько слов.
Примечания: ООС, хотя я старалась держаться в характере. Они все время из него выскальзывали, и в итоге я решила, что так тоже неплохо, ведь человек сегодня один, а завтра что-то случается и он уже другой.
Саммари: Действие происходит после WK, перед Глюхеном.
Фик содержит множество цитат, которые находятся внутри текста, и копирайты на них ставить я не имела возможности. Цитаты из книг, фильмов, песен, стихов. Кто узнает – не считать плагиатом Фик весьма длинный, а это на любителя. Я написала, то, что сама хотела бы прочесть. Местами слюняво. Местами жестко. Приятного прочтения! Любые камни в мою сторону приветствуются!

По заказу Yuko - "не надо невинных агнцев, пусть они оба знают что делают. Выполнено в меру сил".

Глава Раз

Мой небосвод высок и ясен и полон
радужных картин. Не потому что мир
прекрасен, а потому что я кретин!
(с. Народное)

У Еджи бывали неудачные дни. Удачные были чаще, к чести сказать. Не оттого, что такая была его жизнь. А просто… просто… Кен говорил, потому что кретин. И где-то в глубине души он был с ним согласен. Да, конечно кретин! Это бы многое объяснило. Объяснило бы эту миссию, это сумрачное заснеженное шоссе, это напряженное молчание в машине.
Айя вел машину и смотрел только на дорогу. Он не был зол. Уже не был.
Всего два часа назад они получили новую миссию. Им пришлось разделиться. Айя настаивал, чтобы с ним поехал Кен, но было решено по-другому. Еджи не был виноват, что в пару к Айе назначили его. Честно - не был. Но объектом командирского гнева стал именно он. Можно было подумать, что не хамское заявление Оми, что такой лузер, как Еджи, ему не нужен, заставило их переиграть расклад. Вот на него бы и сердился, - угрюмо подумал Балинез.
- Дай карту, - сказал Абиссинец, не поворачивая головы.
- Я сам. Смотри на дорогу, - Еджи вовсе не ставил своей целью спорить с начальством, или показать гонор. Если гонор есть – его уже не спрячешь. Зачем его еще и специально показывать? Фраза вышла естественной, но (как и все, что делал Еджи) немного нахальной.
- Дай мне карту, - холодно повторил Айя.
- Ксо! На! На! Только не заводись опять, - он развернул карту на нужной странице и бросил напарнику на колени. Ему вдруг стало казаться, что он едет на машине с собственной женой, у которой к тому же критические дни. Только вот исполнения супружеского долга он никак не мог вспомнить. Хоть вся внешность Айи располагала к подобным мыслям. Он ничего не делал с собой: не красился, не пользовался духами, крем для кожи он видел только в магазине, что такое маникюр – представлял весьма слабо, даже стригся, по-моему, сам (по крайней мере, иногда его прическа начинала топорщиться неровными прядями, но потом сглаживалась, отрастая), но он оставался совершенством. Нет, Еджи и себя не без оснований считал красавчиком, но Айя был другой. Все, что делал Еджи, имело налет разгильдяйства. Ему нравилось играть идиота, во-первых – их все любят, а во-вторых – их никто не принимает всерьез. Однако его ребят это давно не обманывало. Особенно Айю, который был в обычные дни внимателен, собран, серьезен, и ходил на миссии как простой кайсяин на работу. Балинез мог поклясться, что ему нравиться думать о миссиях, как о работе, не придавая этому романтики, не убавляя этому значения. Но как Абиссинец был страшен в гневе! Однако гнев его редко оборачивался против товарищей по команде.
Айя не глядя, потянулся взять брошенную в него карту, но она соскользнула и упала ему между ног. Он зло глянул на Еджи.
- Я подниму, - Балинез потянулся вниз.
- Не стоит, - сквозь зубы процедил Айя, но было поздно. Еджи расплылся в улыбке, припоминая свои мысли на счет супружеского долга, и наклонился ниже, обжигая своим дыханием колени Абиссинца. Он подцепил карту за угол и вытянул наверх. От Айи пахло пылью, и чуть-чуть - потом. Его бедра были туго обтянуты черными джинсами. Если в мире и существовал идеальный мужчина, то Еджи сейчас смотрел на его… гм… ноги.
Наконец Балинез сел, снова раскрывая карту на нужной странице.
- Вот! – он сунул ему ее под нос, - Смотри. Я подержу.
- Кудо, - голос Айи был спокоен, почти мягок, - просто дай ее сюда.
Он почти вырвал карту из его пальцев.
- Простите покорнейше, - Еджи полез в карман за сигаретами, больше не глядя на напарника. Подумаешь – буйство гормонов, подумаешь – он ему нравится, подумаешь – он это знает, подумаешь – он мужчина, подумаешь – засмотрелся на красивые ноги, подумаешь – ноги мужские. Еще тысяча таких «подумаешь» вертелась у него в голове, но не складывалась в какую-либо осознанную картину. Айю по-прежнему молча вел машину, одной рукой придерживая карту, и сверяясь, не проехали ли они съезд. Еджи сунул в рот сигарету и открыл окно. В салон ворвался влажный морозный воздух. Пахло морем. Но серый день медленно превращался в вечер, скрывая от них окружающий мир.
- Долго еще? – спросил Еджи, закурив.
- Около часа.
- Понятно, - они замолчали. Балинез курил, Абиссинец вел машину.
Через несколько минут пошел легкий снежок, больше похожий на пыль.
- Красиво, - рассеяно сказал Еджи, просто чтобы что-то сказать. Сумерки были холодными и вязкими. В свете фар были видны только снег и дорога. Они ехали на миссию. Не было ничего больше кроме работы. И не будет никогда. Они давно были женаты на своей работе. Хоть вы и не найдете должность убийцы ни в одном штатном расписании. Мысль понравилась Еджи. Интересно, можно придумать даже клятву убийц, похожую на клятву Гиппократа. Что-то вроде – «убивать, всегда и везде оставаться убийцей…»
- Навреди! – он даже не понял, что сказал это вслух. Айя покосился на него, но ничего не спросил. Его друг со странностями – кто этого не знает. Обладает мозгами профессионального детектива, но пользуется ими редко, неэффективно и только для того, чтобы никто из окружающих не догадался об их наличии в его голове. Иногда, только иногда Айя ловил себя на недостойной зависти к напарнику. К его мозгам, к его незатейливым манерам, привычке одеваться, к смешному стилю речи, к длинным ногам, к его насмешливым зеленым глазам. И он по-своему любил это чувство по-своему. Потому что каждый раз с чувством зависти его посещало чувство вины. И это – все, что иногда отделяло его от тьмы. Если ему стыдно за чувство жадной зависти, значит все еще можно спасти. Значит, он все еще может смотреть в глаза сестре. В этом было что-то мазохистское. Он испытывал себя злом, чтобы знать наверняка – он живой, он человек, ему стыдно. Стыдно завидовать. Когда это чувство покинет его, и он скажет себе – «я завидую», а следом за этим не придет чувство вины, тогда он будет конченым человеком. Ему незачем будет жить, он не будет иметь права судить и приводить приговор в исполнение. У него вообще не останется прав.
Ему нравилось и то ощущение искушения, которое распространял вокруг себя Еджи. Тепло дыхания на своих коленях, когда Балинез наклонился за картой, он чувствовал, как своеобразный жар искушения. Айя понимал, что нравится Еджи. Конечно, он знал, что тот был извращенцем задолго до их встречи, и это понимание не шокировало его. Это было вполне в стиле блондина. Впрочем, ему много что нравилось: красивые девушки, спортивные машины, оружие, модная одежда. Это делало борьбу с искушением более легкой.
Еджи закурил вторую сигарету. В машине давно уже было холодно, но Айя не собирался говорить об этом. Он не станет говорить, что замерз.
Балинез швырнул окурок на дорогу и закрыл окно.
- Холод собачий, - пояснил он, - почти ночь.
- Кажется, на месте, - вздохнул Айя, когда они свернули с шоссе.
- Да, вон огни, - Балинез застегнул на себе плащ, - Как думаешь, за сколько управимся?
- Дня за три, - спокойно ответил Абиссинец, - если все пойдет по плану.
- Когда оно бывало – все по плану, - вздохнул Еджи и заметно загрустил.
Местечко было милым. Горнолыжный курорт занимал всю долину, уходя вверх линиями подъемников. В сгустившихся сумерках мелко шел снежок. Они остановились у отеля, и вышли из машины.
- Здесь, - уверенно сказал Айя.
- Гости уже в сборе. Пора и нам присоединиться.
Отель в горах был роскошный. И сезон в самом разгаре. Но вайсов сегодня интересовало совсем не это. У стойки их встретил хозяин – парень с длинными обесцвеченными волосами и цепким взглядом.
- Здравствуйте. Меня зовут Шихои. Ваши приглашения?
- Вот они, - Айя положил на стойку два конверта.
Хозяин открыл их по очереди, бросая быстрые профессиональные взгляды на парней. Высокие, у обоих хищные поджарые фигуры, оба в длинных черных плащах. У красноволосого чувственные губы и холодные глаза убийцы. Блондин улыбнулся, излучая обаяние, и отбросил мокрую челку с глаз.
- Акава-сан, - красноволосый кивнул, - Курои-сан, - блондин послал ему воздушный поцелуй, - мы вас ждали.
- Благодарю, - тот, кто назвался Курои-сан, расстегнул на себе плащ, - Где наши комнаты?
- Вот ключи, - хозяин своими наманикюренными пальцами выложил на стойку два брелка, продолжая поглядывать на блондина, - ваши комнаты 209 и 210.
- Спасибо, - холодно сказал красноволосый, подхватывая ключи и направляясь к лестнице.


На лестнице было пусто.
- Еджи, - Айя протянул ему его ключ, - умерь свои аппетиты хотя бы на время миссии.
- О чем ты? – Балинез снова вдруг почувствовал, что женат.
- Ты знаешь, о чем я, - Абиссинец подошел к своей двери, - Я не собираюсь искать тебя по подозрительным комнатам, когда все начнется.
- Меня не придется искать, - Еджи постучал по своей двери, - я живу рядом с тобой.
- Я заметил.
- Ладно, - Кудо открыл дверь своего номера и бросил внутрь сумку, - пошли к тебе, чтобы ты мог меня, как следует отчитать. У нас для этого полно времени.
- Этого не требуется, - Айя повторил действия Еджи, только сумку не швырнул, а поставил у входа, - Пошли на улицу. Надо поставить машину.
Жучки, - понял Еджи. У Абиссинца чутье на такие вещи. Однако ощущение тяжелого взгляда не оставляло и его самого. Этот роскошный отель – совсем не то чем кажется.


На улице усиливался снегопад. Они снова сели в машину. Еджи позвонил Оми, а Айя ждал, положив руки на руль.
- Привет, Омичи! – засмеялся в трубку Балинез, - Как у вас там? Отлично? У нас тоже. Мы только приехали. Айя? Нет, он меня не убил – я же с тобой разговариваю! Ну что ты на меня смотришь? А, да! Точно!
Они проговорили всего минут пять. Потом Еджи коротко пересказал Айе полученную информацию.
- Они отследили поставки. Однако все бойцы здесь. Возможно здесь же будут и так называемые «полевые испытания». Поэтому мы вовремя.
Айя кивнул.
- Ты принял таблетки? Спросил Еджи, поглядывая на напарника.
- Да.
- Уверен? – в ответ он получил злобный взгляд, - А я забыл.
- Прими, - велел Абиссинец.
- Хорошо, - Балинез вытряхнул из пачки сигарету.
- Сейчас.
- Хорошо-хорошо, - покорно согласился блондин и чиркнул зажигалкой.
- Кури на улице, - Айя поморщился.
- Конечно.
Еджи вышел из машины и стоял весь в снегу, глядя как Айя, отгоняет машину на стоянку. Иногда ему начинало казаться, что он тоже по-своему нравится Абиссинцу. Только выражает он это в своей оригинальной манере. Впрочем, возможно здесь все было сложнее. Они были друзьями. А это требовало несравнимо большего. Это требовало доверия, это требовало откровенности и какой-то простоты. А они были сложными механизмами для убийства. И оба верили, что защищают невиновных. Хоть чувство вины – понятие относительное. Иногда Еджи тонул в чувстве вины, захлебывался всем, что сделал и всем тем, что не сумел сделать. Кто же они - эти невиновные, которых они защищают? Может это просто они сами?
Абиссинец вышел со стоянки. Снег ложился на его волосы и плечи. Распахнутый плащ путался в снегу. Еджи кивнул своим мыслям – Абиссинец ему определенно нравился. Весь вопрос - насколько. Он стал обдумывать это со всей серьезностью, на которую был способен. Он бы поцеловал его? О, да! Эти чувственные губы – красивее, чем у всех его любовниц и любовников вместе взятых. Он бы трахнул его? О, да! Узкие бедра, кожа похожая на шелк, и он никогда не слышал, чтобы он стонал даже от боли. Он бы позволил ему трахнуть себя? Мммм… без вопросов и размышлений. Еджи не был скован никакими предрассудками в области секса. Эта мысль его отрезвила. Какой тогда в этом смысл? Он мог все это делать и с кем-то другим. Не с Айей.
Абиссинец подошел и встал рядом, стряхивая снег с волос. Ждал, пока он докурит. Мысли Еджи стали яснее и жестче, как и всегда рядом с напарником. Он замечал, что иногда даже трезвел в его присутствии. Он бы убил ради него? Любого. Он бы умер ради него?
Он бросил окурок в снег.
- Идем.


Комната Еджи была просто воплощением его мечтаний. Он зажег свет, снял обувь, встряхнул плащ и повесил его на спинку стула. Сунулся в ванную – проверяя, не оставили ли ему в подарок горничную (ну или чего похуже, вроде киллера). Обогреватель шуршал, вгоняя в комнату теплый воздух. Еджи разделся, бросил одежду на кровать и ушел в душ.
Горячая вода всегда приносила облегчение. Даже когда его ранило в ногу, он умудрялся принимать душ, не снимая повязки. Он повернулся к струе воды спиной, чувствуя, как расслабляются мышцы на шее под ударами тяжелых капель. А у Айи все мышцы зажаты, словно сведены судорогой. Они как-то несли его с Кеном, после очередной миссии. Только в такие моменты Абиссинец бывал покорным и податливым. Потом они ехали в машине, и Еджи принимал его к себе крепче, чем было нужно, но Айя не замечал этого. Он был ранен в живот и потерял много крови, и то приходил в себя, то снова терял сознание. Его тяжелое дыхание обжигало Еджи щеку. Балинез тогда еще подумал, что он, наверное, садист – ему нравилось покорное, почти безвольное тело Айи. Наверное, тогда все и началось. Эта их бесконечная игра в «я знаю» и «подумаешь».
Еджи прошлепал босиком в комнату, оставляя за собой целые лужи, на ходу вытирая полотенцем волосы. На полу рядом с дверью лежал узкий конверт приглашения. Балинез усмехнулся.
- Чудно, - он поднял его.
Еджи наскоро обернул бедра полотенцем и выскочил в коридор. Через две двери из номера выходили две девушки. Они увидели блондина и заметно оживились.
- Привет, киски, - тут же расплылся в улыбке, - Вам уже есть восемнадцать?
Киски польщено захихикали, так как восемнадцать им исполнилось лет так десять назад.
- Вы только приехали? – поинтересовалась одна из них, судя по всему, более шустрая.
- Да. Полчаса назад, - Еджи сделал к ним пару шагов, полотенце опасно колыхнулось, - А вы?
- Мы приехали вчера. Мой отец владеет фармацевтической компанией. Я просто сопровождаю его. А вы приехали… - подруга дернула ее за рукав.
- Я приехал участвовать, - он провел рукой по своему прессу, снимая все вопросы на счет своих способностей.
- Оооо, - восхищенно выдохнули обе.
- Вы один здесь? – подалась вперед говорливая девушка.
- Ээээ… - Еджи задумался, а потом засмеялся, - я, похоже, здесь с женой.
- Какая жалость, - она хихикнула.
- Меня зовут Курои. Я живу в номере 210, - он послал им воздушный поцелуй и ретировался к двери своей «жены», - заглядывайте.
- Я – Тецуно, а это моя подруга – Хараяши.
- Очень приятно!
Они, хихикая и оглядываясь, удалились в сторону лестницы.
- Жена меня убьет, - вздохнул блондин, берясь за ручку двери.
- Не знал, что ты женат, - сказал Айя, неожиданно открывая дверь прямо перед его носом.
- О, ну я это в переносном смысле, - вздохнул Еджи и, помахивая конвертом, - Видел?
- Да.
- И как?
- Ты читал?
- Не успел, - Балинез прошел в Аину комнату. Точно такую же, как и его.
- Понятно. Иди, одевайся тогда. Нам выходить через час.
- Ксо! – ругнулся Балинез, - даже не дали передохнуть. Ты сам как?
Надо сказать, что Абиссинец был одет все в те же джинсы и черную водолазку под горло. А то, что Еджи приперся к нему в одном полотенце – принял как должное. Невозмутим, как и всегда.
- Хорошо, - сдержанно ответил Фудзимия.
Еджи, наконец открыл свой конверт. Приглашение было сдержанным и ни о чем противозаконном не говорило.
- Значит, здесь есть подвальный этаж, - констатировал Еджи, - или даже несколько.
- Очевидно, - Айя достал катану из своего багажа.
Черные ножны вызывали у Балинеза всегда ассоциацию с черной змеей, оплетающей руки Абиссинца, связывающей его.
- Ты помнишь, - спросил Балинез, заворожено глядя на змею в руках напарника, - Тецуно?
- Да, - змея чуть сверкнула серебром жала и снова скрылась в ножнах.
- Я только что познакомился с его дочерью. Милая девушка.
- Понятно.
К концу миссии отец девушки будет мертв.

 

Продолжение в комментах...

запись создана: 30.11.2008 в 14:48

@темы: фик, любовь, похожая на смерть

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Чи и выходное...

Отчитала, отчистила, отписала все долги ) Я уже не такое креведко, как еще день назад. Работа меня убивает (

 

Слушаю Карнеги. Он мне всегда нравился... только его все равно нельзя применять буквально ) Он как был расчитан на психологию "идеально-нормального" человека, так и есть. А я что-то таких в жизни не встречала ) Вот Фрэйд в этом отношении циничен, но более прав.

 

Ходила в магазин... Забыла купить сигареты. Пришлось переться в магазин на ночь глядя (

 

Кошка перегрызла сливной шланг к стиральной машинке ) Я долго не могла врубиться почему в ванной воды по щиколотку ) А как наверное обрадовались соседи снизу!!!! )

 

Сегодня мониторила всякое интересное по интернету ) Нашла пару вещей. Потом выложу ) И поплакать и посмеяться )

 

Сьела пироженое, подобрела и мыть палас расхотелось ( А захотелось допересмотреть (есть такое слово?) Капитель.... Чем сейчас наверное и займусь )

---

Чи и прикол...

Рылась в интернете и чего нашла!!!

Какая забавная вещь!

Взято здесь:

mif-zgyri.diary.ru/p68334422.htm

Я смеялсо ) Сильно-сильно ) Главное, что искала то в сети совсем не это! ) А как настроение поднимает!!!

 

Итак: Универсальные придирки, или как докопаться до слона:

 

 

Бывает так, что нам хочется немного погнусить в камментах, а придраться вроде как и не к чему. Что делать в таких случаях? Промолчать?
Есть способ лучше! Нужно всего навсего воспользоваться одной из универсальных придирок. Некоторые из придирок можно сразу применять без изменений, а некоторые нужно будет предварительно слегка подогнать по смыслу.

Предположим, для наглядности, что некий блоггер Пупкинович накатал небольшой пост про слонов. Пост получился связный, логичный, свежий и, не будем греха таить, талантливый. Вот какие комментарии можно оставить негодяю Пупкиновичу, чтобы слегка подотравить ему радость творчества:

Придирка учительницы:
Посредственно, Пупкинович. Раньше Вы писали гораздо лучше.

Придирка психоаналитика:
По Фрейду, Пупкинович, хобот означает пенис. Слон, по Фрейду, означает нечто большое. Зачем Вы пишете нам про большие пенисы? Вас волнует тема больших пенисов? Вы хотите поговорить с кем-нибудь про пенисы, Вы не можете больше держать это в себе?

Придирка молодого эрудита:
Вы пишете известный каждому школьнику набор банальностей.

Придирка опытного эрудита:
Джойс Пул уже писал это в своей книге «Жизнь Слона». А Вам до Джойса Пула очень далеко.

Придирка арийца:
Что, мой семитский друг, решил подзаработать на торговле слонятиной? А ты в курсе, что слон — некошерное животное?

Придирка журналиста:
И сколько сейчас платят за заказные статьи про слонов?

Придирка несогласного:
Вы передёргиваете, Пупкинович. Кроме того, Вы подменяете понятия и намеренно допускаете логические ошибки.

Придирка натуралиста:
Из допущенных в статье многочисленных фактических ляпов совершенно очевидно, что Вы ни разу в жизни не видели живого слона. Проклятый дилетант!

Придирка телепата:
Я знаю, Пупкинович, Вы специально пишете такую очевидную хуйню, чтобы попровоцировать свою аудиторию. Небось пишете, а сами хихикаете в бороду и с мерзкой улыбочкой потираете ладошки.

Придирка полиглота:
Пупкинович, не позорьтесь! Прежде чем рассуждать о слонах Вам следует прочесть Der Läufer Гегеля (на немецком) и ещё много, много других книг.

Придирка коллективиста:
Слушай, тебе ведь все уже сказали, что ты хуйню спорол. Прочти комментарии и признай свою ошибку.

Придирка неофита:
Пупкинович, тупица, у слона четыре ноги. Учи матчасть!

Придирка словоохотливого:
Пупкинович! Лично у меня, недалёкого и ограниченного человека, возникли следующие вопросы:
1. Слоновье говно правильно называть «навозом».
2. Слово «слон» состоит из четырёх букв.
3. Не каждый слон может поднять хоботом бревно.
4. Вы смешиваете понятия хозяин слона и погонщик слона.
5. Слоны занесены в красную книгу.
6. А чем принципиально слон отличается от медведя?

Что ты на это можешь ответить?

Придирка памятливого:
Пупкинович, Вы повторяетесь. Вы уже употребляли слово «слон» несколько месяцев назад, в статье про противогазы.

Придирка поклонника:
Пупкинович, Вы — гений. Но когда речь заходит о слонах, Вы превращаетесь в махрового демагога, который отчаянно пытается обосновать нелепую и пристрастную чушь. Пишите лучше про вертолёты — Ваши статьи о вертолётах я читаю с большим удовольствием.

Придирка комментатора:
Вы исказили мои слова. Я писал не «слон жрёт кроликов», а «слон поедает зайцев».

Придирка матроса:
Можно было написать не слон, а мамонт. Суть бы от этого не изменилась — всё это один хуй. И вообще, всё это полная хуйня по сравнению с мировой революцией.

Придирка Маугли:
Только трусливые офисные крысы боятся дразнить слонов. Настоящим мужикам по барабану сколько слон весит и в каком он настроении. Понял, трусишка?

Придирка пророка:
Пупкинович, а если твоего ребёнка съест слон — ты тоже будешь утверждать, что слоны — добрые животные?

Придирка доброго советчика:
У меня складывается впечатление, Пупкинович, что ты всё глубже и глубже увязаешь в демагогии. Непросто тебе идти-то против рожон, а? Будь, наконец, честен с самим собой, и оставь свои жалкие попытки писать на темы, в которых ни хера понимаешь. Пойми, я к тебе хорошо отношусь, поэтому и прошу — перестань позориться, убогий.

Придирка софиста:
Ваш пост не имеет смысла. В какой момент слон становится слоном? А вот сперматозоид слона — это уже слон? А пластмассовый слон — это слон? А если нет — то когда слон становится слоном? Определитесь сначала с терминами, прежде чем писать всякую чушь и смешивать в кучу разные понятия.

Придирка педанта:
Про размеры слона — хуйня полная. Карликовые гвинейские слоны весят меньше ста килограмм. Ваше утверждение «слоны — большие животные» — некорректно и выдаёт Ваше полное невежество в слонологии.

@темы: юмор

---

Чи и гыыы...

Я разобрала почту!

Но йа все равно креведко )

Займусь фиками завтра, а то сегодня уже ночь ( Точнее у меня уже завтра (

 

Увидела обьявление. Набирают в группы на обучение фехтованию... Хочу ) Очень хочу ) Но денег пока нет ( Может быть позже (

А еще хочу заказать себе жесткий корсет на косточках и фехтовать в нем (когда научусь, конечно)... Вот такие кинки )

---

Чи и песни...

Сегодня третье сентября. Хороший день. Я всегда его любила ) И счастлива знать, что есть еще один поэт, который так думает.

Написанная эта песня смотрится не так, как поется )

 

Всё не то всё не так
Ты мой друг - я твой враг
Как же так всё у нас с тобою
Был апрель и в любви
Мы клялись но увы
Пролетел жёлтый лист
По бульварам Москвы
Третье сентября - день прощанья
День когда горят костры рябин
Как костры горят обещанья
В день когда я совсем один

Я календарь переверну
И снова третье сентября
На фото я твоё взгляну
И снова третье сентября
Но почему но почему
Расстаться всё же нам пришлось
Ведь было всё у нас всерьёз
Второго сентября
Но почему но почему
Расстаться всё же нам пришлось
Ведь было всё у нас всерьёз
Второго сентября

Журавлей белый клин
Твоя дочь и мой сын
Все хотят теплоты и ласки
Мы в любовь как в игру
На холодном ветру
Поиграли с тобой
Но пришёл сам собой
Третье сентября день прощанья
День когда горят костры рябин
Как костры горят обещанья
В день когда я совсем один

Я календарь переверну
И снова третье сентября
На фото я твоё взгляну
И снова третье сентября
Но почему но почему
Расстаться всё же нам пришлось
Ведь было всё у нас всерьёз
Второго сентября
Но почему но почему
Расстаться всё же нам пришлось
Ведь было всё у нас всерьёз
Второго сентября

Я календарь переверну
И снова третье сентября
На фото я твоё взгляну
И снова третье сентября
Но почему но почему
Расстаться всё же нам пришлось
Ведь было всё у нас всерьёз
Второго сентября
Но почему но почему
Расстаться всё же нам пришлось
Ведь было всё у нас всерьёз
Второго сентября

@темы: стихи

---

Чи и Гости из будущего...

Ева Польна крута без всякого сомнения. Что-то в ней такое есть. Искра Божья что ли )

Сегодня в автобусе услышала и так это совыпало с моментов в Вальсе, который я сейчас пишу... Оно прямо так и никак иначе. Удивительно. Почти чудо )

 

Все наверное уже слышали эту песню ) Но как она паодходит к БрэдоРану )

 

Останови машину – я сейчас уйду
Я не могу дышать от разочарования.
Зачем ты говоришь мне эту ерунду?
Тебе уже не до любви, не до прощания...

Глаз не поднимаешь,
Сам решай, как знаешь.
Я тебя рукой и сердцем отпускаю...
Да ль еще увижу
Имя на афише,
Ты не трусь -
Про нас газеты не узнают...

Самый любимый враг –
Это моя беда.
Как же ты можешь так:
Сразу и навсегда ?
Можешь меня предать,
Самый любимый враг.
Только ты должен знать –
Обратно уже никак...

Я не готова пить вдвоем остывший чай,
И слушать вечный твой рассказ про обстоятельства.
Будь идеальным, обижая невзначай
Останься честным, даже совершив предательство.

Но я так не умею.
Но я не жалею
Ни о чем
Мне сердце говорит...
Вот только
Я не обещаю,
Что тебя прощаю,
Я не Бог -
Пусть он тебя простит!

Прости,
Мне трудно тебя понять...
Ведь я бы так не смогла
Безжалостно предавать....
Пойми,
В жизни возможно всё,
Но только ты должен знать –
Обратно уже никак...

Вот так бывает...

"Я не могу дышать от разочарования." - именно так...

"Самый любимый враг – Это моя беда." - кому такую беду пожелаешь... Беееедный Ран (

"Только ты должен знать – Обратно уже никак... " - Знаю. И они знают, раз знаю я.

"И слушать вечный твой рассказ про обстоятельства.
Будь идеальным, обижая невзначай
Останься честным, даже совершив предательство." - ну прямо как про Брэда написано )

 

Пошла хандрить и дописывать подарок для Форума ((

@темы: стихи

---

Чи и кошка...

Кошка меня достала!

 

Жалуюсь подруге.

Я: Моей кошке нужен кот.

Она: *видимо решив, что я опять подбираю на улице всяку. живность* Какой?

Я: *вздыхаю* Сильный и неутомимый.

 

Сегодня вечером меня все достало и я взяла кошку на шлейку и мы пошли с ней искать ей кота )

Кота мы нашли, приманили и привели домой. Надеюсь она залетит сразу. У нас будкт красивые полосатые котята ) правда уж очень глупые ) ибо отец будущих котят интелектом не блещет )

---

Чи и Ублюдки...

Надо записать, пока не забыла к черту!

Посмотрела я "Бесславных ублюдков" ) Хороший фильм ) Мне понравилось )

Хотя честно говоря, я ждала чуть большего )

Тарантино странный ) У него своя эстетика, которую он несет в массы, что само по себе не плохо )

Но одно он знает точно: Цветы на могиле врага - пахнут упоительно )

И в принципе я с ним согласна )

У меня тоже есть такие враги )

И все-таки хотелось чуть-чуть большего ) Но разочарование слабое ) Удовольствие гораздо больше ) И "Убить Билла" мне больше нравилось )