"Если все такие суки, пусть я тоже буду блядь" (с. Умка)
Глава Семь
Восемь часов после побега
Лампа луны, музыка снега
В замке из двух сдвинутых кресел
Мы празднуем ночь и ты снова весел
Тихая ночь, вдруг быстрые кони
Трепет свечи и крики погони
Нам бы к утру до церкви добраться
Чтобы войти и обвенчаться.
( с. К. Орбакайте)
читать дальшеБрэд выстрелил жертве в голову и отступил на шаг.
- Шульдих, есть еще кто-то?
- Да, - кивнул телепат. – Здесь есть люк, который ведет на чердак. Я не могу его найти. Просто чувствую там людей.
- Наги, - Брэд посмотрел на сына.
- Я понял, - ребенок нахмурился. – Сейчас.
Он медленно закрыл глаза, и часть потолка рухнула вместе с людьми, словно под собственным весом.
Фарфарелло щелкнул ножом и воткнул его в тело ближайшего охранника. Его движения были такие точные и ровные, что берсерк казался почти нормальным.
«Брэд, не думаешь, что одного из них надо оставить Наги?»
«Согласен».
- Фарфарелло, - холодный тон Кроуфорда мог остановить кого угодно. – Оставь одного.
Ирландец ухмыльнулся. Он прошел, раскидывая доски и добивая людей, которые валялись среди обломков, как куклы.
- Скучно, - сказал берсерк, переворачивая одного из них ногой. – Этот живой.
- Наги, - Оракул, не глядя, кивнул на жертву. – Убей его.
- Как? – скучно поинтересовался мальчишка.
- Как хочешь.
- Лучше быстро, - вставил Шульдих.
Наги посмотрел на предложенный ему экземпляр и шея человека хрустнула. Он обмяк.
- Так хорошо? – поинтересовался Наги.
- Отлично, малыш! – Шульдих весело похлопал его по плечу. – Прекрасная работа!
- Сзади, - Наги вскинул голову.
Брэд обернулся на секунду раньше предупреждения. И начал стрелять. Его дар работал, как часы. Он по-прежнему видел. Хотя сегодня с утра ему начало казаться, что дар изменил ему. Нападающих было всего трое. Шульдих только прищурился, не двигаясь.
Фарфарелло рыкнул и рванулся вперед. Но не успел. Первого пристрелил Кроуфорд. Остальных Наги разметал по стенам, так что кровь капала даже с потолка. Фарфарелло подставил ладони.
- Красиво, - сказал он.
- Чрезвычайно, - буркнул немец, у которого, как и у Брэда было менее своеобразное чувство прекрасного.
Наги осмотрел огромное помещение, полное трупов. Потом заинтересовано поднял взгляд на своих новых напарников. Они были совершенно ненормальные. Альбинос-берсерк, рыжий взбалмошный телепат и непробиваемый Оракул. Они ему нравились. Шварц убивали, как единый отлаженный механизм. Пройдет немного времени, и он станет их органичной частью. Его новый отец был далеко не простой человек, но к Наги отнесся почти с радостью.
«Это потому, что ты японец» - к вездесущему голосу Шульдиха Наги начал привыкать только на третий день.
«Я не понимаю».
«Ты еще такой ребенок».
«Если я достаточно взрослый, чтобы убивать, то достаточно взрослый для чего угодно», - улыбнулся Наги.
«У Брэда любовник – японец».
«Неужели», - Наги внимательно посмотрел на своего приемного отца.
Тот был похож на собственный пистолет. Холодный, идеально собранный, но внутри порох. Повезло же его любовнику.
«Повезло», - согласился Шульдих.
Наги наклонил голову на бок. Он даже горд тем, что Розенкройц направили его в Шварц. Он предпочитал быть среди лучших, чем первым среди последних. Но он все время чувствовал, что мысли остальных Шварц закрыты от него. Только Шульдих болтал, как вслух, так и телепатически, но его щиты были психокинетику не по зубам. Вообще люди, у которых телепатия – основной дар, редко бывают нормальными. Шульдих балансировал на самой грани нормальности, словно день за днем вел бой с собственным даром.
Наги вздохнул. Сегодня он впервые убивал вместе со Шварц. Ему не делали скидок. Скорее, сами пытались приспособиться под него. Психокинетик понимал, что он еще ребенок, но и предел своей силы он знал, и даже если предел этот был велик, то остальным Шварц он не соперник. Берсерк – почти неуязвим. Шульдих – поджарит мозги раньше, чем он успеет что-то сделать. А Оракула просто не удастся поймать. Тот увидит любую опасность еще до того, как она реально появится. Для него даже неважно намерение. Для него реально только время. Как Розенкройц умудряются держать их под контролем? Они же почти всемогущи.
- Наги, - Брэд посмотрел на него. – Идем. Наша работа на сегодня закончена.
- Как скажите.
Оракул переглянулся с телепатом. И они пошли на улицу. По пути Шульдих ухватил за шиворот Фарфарелло и потащил следом.
- Насмотришься еще, - сказал он ему. – Сколько еще будет трупов - ой-ой-ой…
Когда они вернулись в убежище, Наги попросил разрешения уйти в свою комнату. Шульдих, которому, наконец, вернули его привычную кухню, сунулся в холодильник, сделал два бутерброда, достал пластиковую банку с соком. Он отдал все это Наги, потом ухватил за плечо.
- Малыш, - Наги даже обидеться не мог на это обращение. Он был Шульдиху чуть выше пояса.
- Да?
- На будущее, если ты еще не понял, – рыжий широко улыбнулся. – У нас принято ужинать всем вместе.
- Я должен? – уточнил Наги.
- Нет. Но мне будет приятно, - телепат огляделся и, убедившись, что на них никто не смотрит, взъерошил его волосы. – В этом доме готовлю я. Разве не хочешь попробовать?
- Завтра. Хорошо? – подумав, решил Наги.
- Ты больше не в Розенкройц. Нет нужды в субординации.
Упоминание о школе заставило мальчика помрачнеть.
- Мы все там были. Нечего скрывать, - Шульдих почесал в затылке. – Прими прошлое таким, какое оно есть. И радуйся будущему. Тебе тринадцать и ты уже направлен в группу. Я жил там до восемнадцати лет.
- Шульдих? – Наги хотел уйти, но последние слова его остановили. – Зачем ты это мне говоришь?
- Не знаю. Ты подавлен. Это подавляет и меня. Я слишком часто касаюсь твоего разума во время миссии, вот и пытаюсь подбодрить.
- Как эгоистично, – усмехнулся мальчик.
- Ага. Я знаю. Но разве тебе не все равно? Мы сильнее богов. И они нам завидуют, поэтому и не дают легкой судьбы, - Шульдих подумал и добавил. – По крайней мере, так Фарф говорит.
- Вы странные.
- Других не делают.
- Знаю.
Наги ушел наверх, поэтому ужинали они втроем. Фарфарелло ел все, что ему давали. Иногда телепат сомневался, чувствует ли он вообще вкус.
Брэд не любил японскую кухню. Она по-прежнему оставалась для него больным местом. А про самого Шульдиха Оракул говорил, что дай ему волю – он бы питался одними конфетами. Это было, конечно, не правдой. Но не так уж и далеко от нее.
- Долго они будут мотать нас от одного индюка к другому? – спросил Шульдих и поставил на стол блюдо со спагетти. – Накладывайте.
- Пока не выберут самого жирного индюка и не возложат на него свои надежды, - Брэд взялся за вилку. – Сядь уже. Хватит мельтешить по кухне.
- Раз стоишь – подай мне сок, - попросил Фарфарелло. – Как долго мы собираемся зайти в выполнении их приказов, пока не скажем «хватит»?
- До самого конца, - ответил Оракул и передал ему тарелку.
- Что будем делать с малышом? – спросил немец, присаживаясь на свой стул и кивая на пустующее место.
Брэд помолчал. Шульдих чувствовал - он перебирает видения, как четки.
- Он не захотел спуститься к ужину?
- Сказал – завтра.
- Хорошо.
- Брэд, о чем ты только думаешь? – зашипел Шульдих.
- А то ты не знаешь, - хмыкнул Оракул.
- Ты прекрасно знаешь, что я чувствую только то, что ты сам позволяешь мне. Внутри тебя три потока времени, в которых не разобраться даже мне.
- Три? – казалось, Кроуфорд удивился, но не подал виду.
- Неважно, - отмахнулся Шульдих. – Мы ходим по лезвию ножа. Одно неверное движение или мысль – и от Шварц останутся только воспоминания.
- Не паникуй, - остановил его Оракул. – Я ничего такого не предвижу.
- А кто паникует? – фыркнул телепат. – Я просто предлагаю вербовать малыша.
- Так и будет. У нас нет иного пути.
- Ох, Брэд, твоя самоуверенность не доведет нас до хорошего.
- Как и твоя болтливость, - ответил берсерк, вместо Брэда. – Малыш – тот еще бунтарь. В тихом омуте…
- Тебя во сколько распределили на оперативную работу? – перебил его Шульдих.
- Ты прекрасно знаешь. В пятнадцать, - пожал плечами Фарф.
- Меня в восемнадцать. Брэда - в двадцать два. О чем это говорит?
- И о чем же? – берсерк покрутил на вилке кусок мяса. – Ты бекон резал или рубил?
- Жри, что дают! - прикрикнул на него телепат. – Это говорит о благонадежности. Разве нет? Если его в таком возрасте отправили к нам – значит, уверенны в нем.
- Или может ему больше нечему учиться? – остановил Брэд размышления Шульдиха. – Он сильнейший психокинетик. И частично телепат. Мой дар требовал огромной подготовки. А тебя – вообще никогда не намеревались выпускать. Фарфарелло уникален. Они долго пытались что-то сделать с ним, но в итоге решили, что такой как есть – он наиболее полезен.
- Твоя логика убивает.
- Неужели?
Брэд доел и отодвинул тарелку.
- Тебе нравится Наги?
Шульдих задумался с несвойственной ему серьезностью на лице.
- Да. Пожалуй. Мне нравится ход его мыслей и даже то, что он считает тебя отцом.
Брэд едва заметно улыбнулся и встал.
- Мне надо позвонить.
- Рану?
- Да.
- Фарф, прибери, а? – Шульдих побежал за Оракулом в комнату. – Брэд, подожди!
- Что тебе? – нахмурился Брэд.
- Сегодня что-то произошло? – телепат подергал его за рукав. – Почему во время миссии ты подумал, что твой дар изменил тебе?
- Я сегодня встретил сестру Рана, - спокойно сообщил ему Брэд.
- И что? – не понял телепат. – Причем тут твой дар?
- Я не предвидел, какой оборот примет этот разговор.
- Это досадно, Брэд, - Шульдих хмыкнул. – Но это говорит лишь о том, что каким бы не вышел ваш разговор – это ничего бы не изменило.
- Мне не нравится, что мой дар сам выбирает, что для меня важно, а что нет.
На лице Оракула не дрогнул ни один мускул, когда он это произнес, но Шульдих почувствовал, что он раздражен. И его раздражение относится не только к сестре Рана, но и к чему-то произошедшему позже между ним и его мальчишкой.
- Ты боишься, что если Рану будет что-то грозить – ты не увидишь? – догадался телепат.
- Да.
- Думаю, у тебя нет поводов для беспокойства. В Париже ты увидел, хотя его жизни ничего и не грозило.
- Я помню.
- Тогда в чем дело?
- Тебе так нужно знать?
- Ну, мы же почти семья, - расплылся в улыбке немец. – И теперь у нас даже есть сын.
- Не хотел бы я, чтобы ты был матерью моих детей.
- Я оскорблен! – Шульдих повис у него на руке. – Я прекрасно готовлю. Я идеальная мать семейства! И какие бы чудесные у нас вышли ублюдки!
- Избавь меня даже от мысли об этом.
- А я и ничего и не имел в виду пошлого. Я про то, сколько с нас взято генетического материала – можно сделать маленькую армию.
- Пусть хотя бы одного сумеют повторить, - фыркнул Кроуфорд.
Его пренебрежение к экспериментам Розенкройц было заразным. Со временем даже Шульдих поверил, что он такой, каким его задумала природа, а не ее уродливый выкидыш.
- Брэд, - телепат положил подбородок ему на плечо. – Все хорошо. Ран любит тебя. Уж мне-то поверь.
- Не лезь к нему в голову.
- Его это не пугает.
- Его ничто не пугает. Это не оправдание.
- Знаю. Вы странные и иногда мне хочется копаться в ваших чувствах до бесконечности. Но чаще – я хочу быть от вас подальше. Ваш секс – убивает меня.
- Я догадался. Извини, - Брэд погладил его по голове, как кота. – Противоречия – твоя сильная черта.
- Рад это слышать.
- Теперь дай мне поговорить, - Брэд отпихнул его и приложил телефон к уху.
Телепат вышел в коридор и уже оттуда услышал.
- Алло, Ран. Это я.
Вечер воскресенья выдался суетливым. Рану пришлось ехать к отцу в офис. Он даже жалел, что в его школьной форме не было галстука – он бы к нему быстрее привык. Но сегодня Ран даже был ему рад – он стягивал ворот рубашки, и засосы не было видно. Вчера он вернулся, упал и заснул. Разбудил его звонок Брэда. Голос любовника был мягкий, обеспокоенный.
Из офиса Ран с отцом поехали в дом министра Косазавы. Там уже собирались гости. Их встретил хозяин. За плечом у него стоял Брэд. Ран впился в него взглядом. Оракул ему чуть заметно улыбнулся.
Юноша разочарованно вздохнул и стал приветствовать хозяина. Даже, если отец и знает, что они подружились, но все равно приветствовать охранника раньше хозяина дома – было бы верхом неприличия.
Наконец, долгая церемония обмена любезностями окончилась, и Ран отошел к стене, стараясь стать незаметным. Брэд ушел вслед за Косазавой. Юноша вздохнул и проводил взглядом его высокую фигуру. Ран напомнил себе, что он здесь тоже по делу и должен провести время с пользой.
«Привет!» - голос телепата прозвучал так неожиданно, что Ран чуть не подскочил.
«Шульдих?»
«Да. Это я. Ты узнал меня по мысленному голосу?»
«Я догадался. Ты где? Почему я тебя не вижу?»
«Я этажом выше. Сканировал всю эту толпу и заметил тебя».
«Ты держишь связь с Брэдом?»
«Да», - телепат тихо рассмеялся.
«Передай ему, что я люблю его».
«Он это и так знает».
«Передай, пожалуйста. А то мы не смогли даже поздороваться».
«Хорошо. Ну как тебе можно отказать?»
«Спасибо».
- Добрый вечер, - Ран поднял взгляд и увидел секретаря Такатори, он же его старший сын.
- Добрый.
- Скучаете?
- Нет, просто задумался.
- Интересно о чем? – Хирофуми хмыкнул. – Не похоже, что о деньгах.
- Зачем о них думать, - Ран пожал плечами. – Это приходящее.
- А вы философ? Вы станете хорошим преемником вашего отца.
- Я стараюсь.
- Как ваша прекрасная сестра?
Рана передернуло от голоса, каким это было сказано. Айя-чан давно нравилась Хирофуми. Точнее ему нравился ее невинный образ.
- Она в порядке. Спасибо, – юноша сумел не выдать своих чувств. – А ваш брат? Он сегодня здесь?
- Масафуми? – младший Такатори оглядел зал. – Вон он.
Ран посмотрел в указанном направлении.
- Кто эта женщина рядом с ним?
- Его старая подруга.
- Невеста? – уточнил Ран.
- Надеюсь, что нет.
- Почему? Они выглядят красивой парой.
- Возможно, - Хирофуми поморщился. – Вполне возможно. Но это был бы бесперспективный брак.
- Перспектива в этом деле не главное, - сказал Ран, глянув в ту сторону, куда ушел его любовник.
- Я не знаю, что по этому поводу думает сам Масафуми. Но он должен следовать интересам отца. Вы ведь понимаете?
- Понимаю, - на самом деле юноша подумал о сестре. Не у каждого такие отношения, как у них. Большинство братьев и сестер часто живут в параллельных мирах, почти не пересекаясь. Только они с Айей такие странные. Или, может быть, это у них все правильно, а остальные ошибаются.
- Вы уже видели моего отца? – спросил Хирофуми, так и не поняв, почему Фудзимия поглядывает на Косазаву.
- Нет. Извините. Еще не удалось, - юноша посмотрел ему прямо в глаза.
Младший Такатори подумал, что Ран выглядит невероятно хорошо. Последний раз они виделись два месяца назад, но тогда в юноше не было ничего необычного, кроме его алых волос и фиалковых глаз. Сейчас он больше напоминал сестру. Обрел какую-то почти уродующую его индивидуальность. На таких людей надо смотреть. Говорить с ними почти невозможно. Хирофуми с ужасом представлял, что когда-нибудь этот мальчишка сменит своего отца, и им придется все время вести совместные дела. А Фудзимия был почти таким же патологически честным, как и его отец. Это раздражало Хирофуми. Белые овцы в стае волков. Или волки в белых овечьих шкурах. Нельзя вести бизнес патологически честно – это известно всем. Они же возводили невозможность в принцип.
- Извините. Я подойду к отцу, - Ран коротко поклонился и пошел через зал.
Хирофуми вздохнул и поискал глазами официанта. Ему хотелось выпить и закурить разом.
До отца Ран так и не дошел. Его остановили их партнеры по прошлой сделке. Двое молодых людей унаследовали от отца свой бизнес всего два года назад. Братья Хатаки переглянулись между собой и заулыбались.
- Фудзимия-сан, приветствуем вас, - сказал старший из братьев, пожимая ему руку. – Вы отлично выглядите.
- Спасибо. Как ваш бизнес?
- Отлично. Просто отлично, - сказал младший. – Во многом благодаря вам.
Ран помнил их. Отец хорошо отзывался об этих молодых людях. Братья, казавшиеся в самом начале обормотами и транжирами, оказались весьма способными молодыми людьми. Они не потеряли фармацевтическую фирму отца, а дрались за нее и победили. Они были самыми перспективными женихами в этом зале, исключая сыновей Такатори. Раньше Рану казалось, что они странные. Теперь он в этой мысли утвердился. Они переглядывались и, казалось, понимали друг друга без слов.
- Ссуда, которую мы тогда получили, позволила нам встать на ноги.
- Вы почти выплатили ее, - сказал Ран, с трудом, правда, вспомнив об этом.
- Да. Мы открыли два новых завода в Китае, и это оправдало себя в первый же год, - сказал старший из братьев.
- Вас поддерживает репутация вашего отца.
- А кого из нас нет? - хитро прищурился младший.
Братья снова переглянулись и улыбнулись друг другу почти синхронно.
- Что вы делаете после приема, Фудзимия-сан? – спросил старший Хатаки. Имя его Ран не помнил.
- Эммм, - юноша растерялся. – Я не знаю.
- Может, вы хотите поехать с нами? – младший многообещающе на него посмотрел. – Здесь скучно. У нас на сегодня более веселые планы.
Ран готов был провалиться сквозь пол. Он бросил взгляд в ту сторону, где был Брэд и, как назло, не увидел его. Оракул успел куда-то уйти. Его место занял Фарфарелло, который смотрелся не так представительно, как высокий американец, но гораздо более устрашающе, со своей скупой мимикой и единственным желтым глазом.
Ран не знал, что ответить. Он уже жаловался Брэду один раз на то, что к нему, как магнитом, тянет извращенцев, теперь это с ним повторялось. Не так откровенно, как в Париже, но, не допуская иных трактовок. Ран не думал о себе, как о гее. Он понимал, конечно, что это так, но он любил Брэда и только поэтому спал с ним, а не потому, что этого требовал его сексуальный вкус. Брэд, говоря по совести, вообще не был в его вкусе. Однако мужчины чувствовали, что Ран гей как-то безошибочно и почему-то решали, что он и с ними не против. А он был, черт возьми, против!
Ран задумчиво посмотрел на братьев Хатаки. Младший положил пальцы ему на локоть.
- Ну, решайтесь.
- Хатаки-сан… - начал юноша.
- Вы не пожалеете, - поддержал брата старший и одарил Рана жарким взглядом, задержавшись на его шее. Юноша едва удержался, чтобы не поправить ворот рубашки. Он был уверен, что Брэд не ставил засосы слишком высоко.
- Ты смущаешь его, брат, - одернул его младший. – Фудзимия-сан… Ран…
Юноша вздрогнул.
- Простите, - пробормотал он. – У меня есть дела…
- Вы не понимаете, от чего отказываетесь, - прошептал младший, опуская ресницы.
- Не думаю, - Ран прокашлялся. Он помимо своей воли представил, как эти двое делят одну постель. Зачем он им? Разве двоих для секса недостаточно? Ран не испытывал к ним отвращения. Скорее, какое-то невероятное понимание. Они с Айей могли бы тоже так жить. Они бы и жили так. Если бы не вырвались из порочного круга собственной любви. Если бы не понимание, что он и Айя-чан почти одно и то же. Как она сказала?
Мы были одной душой, а упав, разбились на два тела.
Брэд стал чем-то, что спасло их от подобной судьбы.
- Вы, наверное, не помните, - старший достал визитку. – Я - Томохару Хатаки. Мой брат – Широ Хатаки. Если передумаете – звоните.
- Я вас понимаю, - Ран нашел в себе силы улыбнуться. – Но не думаю, что смогу согласиться.
- У вас очень ревнивая девушка? – приподнял брови младший, который, как показалось Рану, был если не более догадливым, то более чувствительным к таким вещам.
- Очень, - кивнул Ран.
- Как жалко, - вздохнул Широ.
- Не стоит ни в чем себя ограничивать, - посмеялся старший. – Никто этого не стоит.
- Томо, - шикнул на него младший. – Говори за себя.
- Извините, - Томохару коротко поклонился, все еще улыбаясь. – Но если передумаете – не пожалеете.
- Я не передумаю.
- Вы очень красивый, Фудзимия-сан. Очень, - без всякого кокетства заверил его Широ. Он смотрел на Рана как-то почти нежно, в отличие от жадного похотливого взгляда его брата.
Широ был на пол головы ниже Рана, но это его абсолютно не смущало.
«Этот мальчишка на тебя сейчас залезет», - голос Шульдиха вернулся так неожиданно, что Рану пришлось приложить усилие, чтобы не вздрогнуть.
«Шульдих, где Брэд?»
«Прямо у тебя за спиной», - хихикнул телепат.
«Почему ты раньше не сказал?»
«А зачем? Тем более, что я залюбовался. Младший хочет, чтобы ты трахнул его. А старший сам не прочь поиметь тебя. Два похотливых придурка. Жизнь им, что ли, не дорога…»
«Я совершенно не хочу этого знать!» - Ран залился краской и повернулся.
- Кроуфорд, - он натянуто улыбнулся Брэду.
Оракул холодно посмотрел на братьев Хатаки. Очки отсвечивали, не давая рассмотреть выражение глаз. Ран немного забеспокоился.
- Добрый вечер, - ровно произнес Брэд. – Фудзимия-сан, можно вас на минутку?
Рану впервые случилось общаться с любовником в такой официальной обстановке, и его холодный тон ему не нравился.
- Да, конечно. С вашего позволения, - Ран кивнул братьям.
- Было очень приятно пообщаться, - старший из братьев неприязненно посмотрел на Брэда. В его взгляде была даже доля презрения. Еще бы! Приходит какой-то гайдзин и уводит у них законную добычу.
Ран поспешил вслед за Брэдом. Тот шел молча. Он не торопился, не привлекал внимания, и они покинули зал, никем не замеченные.
- Брэд, куда мы идем? – шепотом спросил Ран, хотя в коридоре никого не было.
- Сюда, - Оракул поднялся по лестнице на второй этаж.
Юноша, уже совсем ничего не понимая, следовал за ним. Наконец, Брэд дернул ручку одной из дверей. Ран вошел. Это была ванная.
- Брэд? – юноша чувствовал, как бесится Кроуфорд. Казалось, воздух дрожал вокруг него. – Все в порядке?
Оракул развернулся к нему и схватил за плечо, толкнул к двери.
- Брэд, прекрати! - запротестовал юноша, ударившись спиной. Почти не больно, но ощутимо.
Через секунду он был зажат между дверью и горячим телом Брэда.
- Ты… ммммм, - начал Ран, но не успел договорить. Оракул поцеловал его долго и жадно. Они делали это только вчера, но, похоже, Брэд уже успел забыть об этом. Он расстегивал на любовнике пиджак.
- Мнннн, - Ран замолотил его руками по плечам, зажатый, как в тисках и теперь еще и лишенный слова.
Брэд втолкнул свой язык ему в рот, лишая дыхания, поглощая. Ран закрыл глаза и не отвечал. Ему это совсем не нравилось.
Наконец, Оракул отпустил его губы.
- Что ты делаешь? – зашипел на него Ран. – Отпусти меня. Ты понимаешь, где мы?
- Прекрасно понимаю, - Кроуфорд снял запотевшие очки. – Сюда никто не зайдет.
- Я не об этом.
- Эти двое заигрывали с тобой.
- А я здесь причем? – рассердился юноша.
- Ты хотел с ними поехать? – резко спросил Брэд, наклоняясь к нему.
Ран ударил его по лицу наотмашь. Пощечина получилась звонкой и обидной.
- За кого ты меня принимаешь? – разозлился юноша, покраснев. В глазах выступили злые слезы.
- Ран, - Брэд приложил ладонь к горящей шеке.
- Отпусти меня, придурок, - юноша толкнул его, но с таким же успехом он мог пытаться сдвинуть скалу. – Отпусти, я сказал!
Брэд притиснул его к двери еще сильнее и снова поцеловал. Ран укусил его.
- Я не девушка, чтобы успокоить меня поцелуями! – зашипел он.
- Ран, - похоже, неподдельный гнев любовника остудил Оракула. – Прости, Ран.
- Брэд! – юноша всхлипнул. – За что? Я… Разве я…
Он замолчал, не в силах закончить мысль, и уткнулся лбом Брэду в плечо.
- Прости, Ран, - Кроуфорд обнял его. – Я не думал так о тебе. Я просто разозлился.
- Знаю, - выдохнул Ран. – Все равно… Но это… Мне так плохо…
- Ран. Хороший мой. Ты такой красивый. Я боюсь, что кто-то уведет тебя.
- Только если под наркозом, - ответил юноша, не поднимая головы.
- Они и это могут.
- Я буду сопротивляться.
- Уверен в этом. Ты простишь меня?
- Только на этот раз, - Ран поднял взгляд. – Один раз.
Кроуфорд похолодел. Ран бросит его и не оглянется. Он был гордым. За время их бурного романа Оракул успел об этом забыть. Ведь Ран позволял делать с собой все, на что была способна фантазия Брэда.
- Хорошо. Я понял, - покорно согласился Кроуфорд, поглаживая любовника по плечам. – Больше это не повторится.
- Ты можешь сколько угодно беситься по поводу того, как на меня смотрят другие, но не смей во мне сомневаться, - прошептал ему в губы Ран и сам его поцеловал.
Брэд чувствовал кровь во рту. Поцелуй получился с привкусом железа. Только сейчас он понял, как Ран доверял ему все это время. Брэд был сильнее, но любовник знал, что он его никогда не обидит, и не боялся. Теперь нить доверия между ними была натянута до предела, но чтобы порвать ее – произошедшего было недостаточно.
- Ран, - Оракул прижал его к себе, поглаживая. – На тебя все так смотрят…
- Если ты скажешь, что я должен сделать, чтобы они не смотрели – я сделаю, - ответил юноша уже спокойнее. Он погладил Брэда по щеке, на которой красовался алый след от его пятерни и еще не до конца затянувшиеся две царапины от пилки.
- Не знаю. Но ты ведь понимаешь, что они тебя хотят?
- Пусть хотят, - Ран улыбнулся. – А можно – только тебе. Разве это не возбуждающе?
- Весьма, - согласился Оракул, понимая, что имеет в виду Ран.
Мысль, что все остальные могут удавиться от зависти, его невероятно возбуждала. Он развязал на юноше галстук и расстегнул верхнюю пуговицу.
- Прямо здесь и сейчас? – Ран запустил пальцы в его волосы.
- Немедленно, - подтвердил Кроуфорд, судорожно расстегивая на нем одежду.
- Нас услышат.
- Не услышат, - Брэд погладил его грудь и живот. Ран отозвался мгновенно. Задрожал и коротко застонал.
Оракул пытался не мять их одежду. Он снял свой пиджак и повесил рядом с каким-то халатом. Через минуту туда же последовал пиджак Рана и его галстук. Брэд разделся сам и раздел Рана ровно настолько, чтобы можно было заняться сексом.
Юноша положил руки Брэду на грудь.
- Здесь неудобно…
Оракул его поцеловал, погружая в чувство сладкой эйфории. Ран легко поддавался его порывам. Все что делал Брэд, словно продолжалось в нем.
Кроуфорд опустился перед любовником на колени и расстегнул на нем брюки. Он сдернул их с бедер Рана, поглаживая его между ног. Юноша судорожно втянул в себя воздух. У него начиналась эрекция, как только Оракул его касался. Ран чувствовал, что это одновременно стыдно и естественно. Брэд поцеловал его в живот, трогая через трусы. Ран постанывал.
- Тише, - прошептал Кроуфорд, освобождая его от белья.
«Брэд! Вы опять!?»
«Отвали».
Брэда этот короткий разговор даже не отвлек, он уже ласкал Рана ртом. Тот вцепился одной рукой ему в волосы, второй зажал себе рот, чтобы не стонать на весь дом. Ноги подкашивались, только сильные руки Брэда, прижимающие его к двери не давали позорно сползти на пол.
Оракул поднял на него взгляд. Ран выглядел настолько развратно, что можно было потерять голову только от этого. Он сладострастно двигал бедрами, толкая в рот любовнику.
Брэд расстегнул свои штаны и положил руку на собственный член. Все чего он сейчас хотел – это оказаться внутри Рана и трахать его, прижимая к двери, упиваться его стонами. Оракул выпустил изо рта влажный член и поднялся. Ран ахнул и чуть не рухнул, потеряв опору. Брэд развернул его лицом к двери одним движением, и прижал всем телом. Юноша уперся локтями в дверь и обернулся. Кроуфорд обнял его руками за талию, заставляя чуть приподнять зад, и потерся членом между его ягодиц. Ран всхлипнул.
- Брэд, смазка…
- Обязательно, - Оракул сдернул рубашку с его плеча и поцеловал.
Он достал из кармана брюк одноразовый пакетик со смазкой. Ран следил за движениями Оракула возбужденным взглядом. Зачем Брэду смазка в кармане? На экстренный случай?
- Много у тебя их с собой? – прошептал он, глядя, как Кроуфорд осторожно отрывает ребристый край.
- Две, - ответил Брэд и посмотрел ему в глаза. – Зачем нам больше?
Ран покраснел. Он знал, что стоит смазать его один раз, и он будет влажным еще очень долго. Брэд это тоже знал, но вопрос Рана понял по-своему.
- Если тебе больно – можно взять и вторую, - сказал он.
- Нет, - Ран поерзал, зажатый между ним и дверью. – Совсем не больно. Давай же.
- Хорошо, - Брэд поцеловал его в плечо и выдавил содержимое любовнику между ягодиц. Ран дернулся. Смазка была немного холодной.
- Скорее, - простонал Ран. – Брэд!
Оракул рыкнул. Голос Рана был хриплым и возбужденным. Он хотел этого так же сильно.
У юноши кружилась голова. Он знал, что вокруг полно людей. И его отец всего в десяти метрах от них. Но ему хотелось секса с Брэдом. Только Кроуфорд может его трахать. Только он один. Никто больше не возбуждает его так сильно. Никто не уничтожает его. Не растворяет в себе.
Член Брэда терся об него. У самого входа в его тело. Ран постарался расслабиться.
- Брэд, войди в меня. Чего ты ждешь?
Кроуфорд зажал ему ладонью рот и стал входить. Он не растянул его, только смазал. Рану было больно. Оракул чувствовал, как любовник дрожит. Но Ран дернулся, подаваясь назад, заставляя Брэда войти до конца.
Оракул начал двигаться, положив руку на член юноши. Ран приглушено стонал в ладонь Брэда. Ему хотелось кричать. Уже через минуту они двигались абсолютно синхронно. Ран чувствовал Брэда в себе – горячего, возбужденного. Хриплое дыхание Оракула над самым ухом. Юноша схватился рукой за косяк, позволяя вбивать себя в дверь быстро и жадно. Внутри все горело.
Оракул был опытным. Он знал, как доставить удовольствие и как его получить. Ран кончил всего через несколько минут. Он сдавлено замычал, сжимая Брэда внутри себя. Тот рукой влажной от спермы, провел по груди Рана, наслаждаясь их близостью, тем как они были соединены, прекрасно и естественно.
Кроуфорду было недостаточно. Он убрал руку от лица Рана и взял его за руки, распял на двери, продолжая трахать, хотя любовник был уже изможден. Голая грудь Рана прижималась к холодному лакированному дереву, сам он был расслаблен и только стонал от каждого толчка.
Оракул сам не заметил, как стал кусать его шею. Ран всхлипнул.
- Брэд, я люблю тебя…
Кроуфорд прижался к любовнику, чувствуя, что кончает. От того, что Ран, такой прекрасный и недоступный, теперь с ним. Он его любовник. Он почти его собственность. Брэд зализал языком укусы на шее. Юноша освободил свои руки и, не оборачиваясь, погладил Брэда по волосам. Тот подался назад, но Ран протестующе застонал.
- Подожди.
- Ран?
- Побудь так немного. Такое странное чувство…
Юноша прикрыл глаза, поглаживая Оракула по виску своими тонкими пальцами.
Брэд замер, давая любовнику осмыслить это «странное чувство». Все равно это не продлится долго. Физиология возьмет свое.
Наконец, они разъединились, и Ран повернулся к нему лицом.
- Подай салфетки, - попросил он.
Брэд передал ему несколько.
Больше времени, чем на секс, им пришлось потратить на приведение себя в порядок. В итоге они добились вполне пристойного вида для Рана, а вот Оракулу было сложнее. Даже слепой бы увидел, что кто-то дал ему пощечину. Рука у Рана не была легкой, и потому отпечаток получился гротескно четким.
- И что делать будем? – спросил Ран, прикладывая к щеке Брэда мокрую холодную салфетку.
- Пусть будет. Мне все равно, - пожал плечами Оракул. – Я это заслужил.
- Подожди-ка, - юношу вдруг озарило. – Ты предвидел, что я тебя ударю?
Брэд промолчал, перевязывая галстук.
- Должен был видеть, - Ран бросил салфетку в урну. – Ты сам мне говорил, что в драке предвидишь удары.
- Это была не драка, - мягко ответил Кроуфорд, поправляя галстук и на шее Рана.
- Но ты видел?
- Да. Видел, - признался Брэд. – Секунд за тридцать до удара.
- Тридцать секунд? – поразился Ран.
- Что тебя удивляет?
- Ты знал, за что я тебя ударю? И все равно сказал?
- Нет, - качнул головой Оракул. – Я не знал за что. Только увидел, что ударишь.
- Это так странно.
- Разве?
- Почему ты не уклонился, если видел заранее?
- Ран, ты не понимаешь. Я вижу узлы будущего. Те моменты, которые важны, которые что-то могут изменить.
- И что это могло изменить?
- Я не знаю.
- Но ты же видел!
- Ран, - Брэд вздохнул. – Будущее не видят. Будущее – создают.
Юноша ошарашено на него посмотрел.
- Иногда я совсем тебя не понимаю.
- Это нормально. Я - Оракул.
- Хм…
- Не сердись, - Кроуфорд надел очки. – Я все равно люблю тебя.
- Оправдание на все случаи жизни? – усмехнулся Ран.
- Конечно.
- Я выйду первым. Побудь здесь, - юноша расправил плечи и открыл дверь.
- Хорошо.
Ран вышел. Брэд подождал несколько минут и пошел в комнату охраны. Похоже, был сегодня еще один человек, перед которым он должен извиниться.
Шульдих выглядел встрепанным и сердитым. Он зло посмотрел на шефа и что-то сказал Наги. Мальчик кивнул и вышел.
- Брэд, ты – сволочь, - с места в карьер начал телепат.
- Извини, - Кроуфорд сел в кресло и прикрыл глаза. – Не думал, что так получится.
- Позволь спросить – чем ты думал? – ядовито уточнил Шульдих. – Головой или тем местом, которое как магнитом тянет тебя к мальчишке?
- Не знаю.
- Вот как? – немец сел перед ним на корточки и уже совсем другим голосом спросил. – Что случилось?
- Все хорошо. Уже.
- Вы поссорились?
- Нет, - сказал Брэд и поправился. – Точнее тут же помирились.
- Как вы мирились, я почувствовал, - хмыкнул телепат.
- Было очень неприятно?
Шульдих фыркнул.
- Напротив. Было очень приятно. И это мне и не нравится. Все дело в том, что я не могу полностью закрыться от тебя. Связь все равно остается. Это как нить жизни. И я чувствую очень многое, что мне не предназначается.
- Когда тебя это смущало?
- Никогда. До недавнего времени, - Шульдих присмотрелся к Кроуфорду. – Что у тебя с лицом?
- Ерунда.
- Ничего себе ерунда! – телепат вскочил и повернул его лицо к свету. – Он ударил тебя?
- А что, разве не видно?
- И ты его не убил?
- Я понял, что не могу. И никогда не смогу.
- Это слабость Брэд. Нам не позволительно их иметь.
- Знаю.
- Ты дождешься того момента, когда он будет связывать тебя по рукам и ногам?
- Нет. Я помню, что Эсцет следят за нами. И однажды мы столкнемся в открытую. А до этого момента мы можем только готовиться и строить планы.
- Ран – хороший мальчик, - сказал Шульдих. – Не вмешивай его в нашу войну. Он может этого не пережить.
- Даже мы можем этого не пережить.
- Если понимаешь, то зачем оставляешь врагам такой роскошный шанс для своего шантажа?
- Я не брошу Рана. Он не поймет и никогда не простит меня.
Телепат вздохнул.
- Ты зациклился на нем. Как раньше на работе. Никогда не думал, что ты такой увлекающийся человек.
- Я тоже.
- За что он тебе врезал? – хихикнул Шульдих, разглядывая опухшую щеку шефа.
- За дело.
- Ааааа, - понятливо протянул немец. – Я уже увидел. Можешь не прятать. Поверить не могу…
- Шульдих, не надо, - поморщился Брэд и прижал к щеке холодный пустой стакан.
- Как ты мог такое о нем подумать? Ты совсем рехнулся от любви? Он влюблен в тебя, как мартовский кот. Братьям, которые его приглашали развлечься, он скорее сочувствовал. Они бывшие партнеры его отца и он не мог их обидеть.
- Я знаю все это…
- Тогда почему?
- Не знаю. Эти ублюдки так на него смотрели.
- У твоего мальчишки красивая задница – грех не посмотреть.
- Шульдих!
- Да ладно. Ты же знаешь, что я не по этой части. Я просто дразню тебя.
- Не надо. Спустись в зал.
- Я послал туда Наги.
- Он не справится с Фарфом, если ему что-то стукнет в голову.
- Он справится с кем угодно. В крайнем случае, удержит силой.
Все-таки, Шульдих встал.
- Иди.
- Иду. Передам Рану привет.
- Не надо, чтобы его видели с нами.
- Поздновато.
Ран пришел домой, поцеловал мать, сказал, что не голоден, и сразу поднялся к себе в комнату. В дверь тут же постучали.
- Входи, Айя.
- Брат? – девушка вошла. На ней было домашнее платье и лосины. Она как всегда была босая. – Ты еще не переоделся. Извини.
- Что ты хотела?
- Какие у тебя планы на четверг? – спросила она, шаркая ногой по полу.
Ран рассмеялся.
- Я весь в твоем распоряжении.
- Я думала, ты забыл, - она немного надулась.
- Айя! – юноша бросил неразвязный галстук и обнял ее. – Как я мог забыть? Это же твой день рождения!
Сестра с готовностью обняла его.
- В городе будет праздник. Я хочу пойти вечером.
- Конечно. Как скажешь.
Айя принюхалась и тут же скривилась.
- От тебя пахнет им.
- Чем? – не понял Ран.
- Брэдом. От тебя пахнет Брэдом. Его одеколоном.
- Да? – не поверил юноша и понюхал собственный рукав. – Я ничего не чувствую.
- Господи! – Айя ткнула его под ребра. – Какие же вы мужики невосприимчивые. Ты пахнешь в точности, как он. Я не только одеколон имею виду.
- Но, Айя… - Ран хотел возразить, но вдруг вспомнил, как в Париже очень сильно чувствовал этот запах, а потом перестал. Он думал, что привык. Оказалось, что он сам теперь пахнет Брэдом, его потом, одеколоном, его кожей.
- Ох, братик, - сестра зажала нос и отстранилась. – Иди-ка ты в душ. Может, тогда где-то под запахом Брэда я найду своего брата.
- Айя!
- Ну, правда!
- Почему он тебе так не нравится?
- Да нравится он мне. Нравится, - беспечно утешила его девушка. – Успокойся. Пусть у него опасная работа, ребенок, склонности маньяка-садиста, да и вообще он старый…
- Он не старый! – возмутился Ран, который только сегодня вечером имел возможность убедиться, что некоторым частям тела Кроуфорда старость не грозит еще долго.
- Ну, это с чем сравнивать!
- Айя, зачем ты так? – юноша сел на кровать. – Что он тебе сделал?
- Ну, Ран! – Айя кинулась к нему, увидев, что по-настоящему его расстроила. – Извини. Я шутила. Просто шутила. Если он нравится тебе – этого достаточно.
- Я бы хотел, чтобы он тебе тоже нравился.
- Ран, ну он такой высооооокиииий! – жалобно протянула Айя, вызвав этим у брата улыбку. – Ты не мог найти кого-нибудь поменьше ростом?
- Извини. Не смог.
- Не мог сестренку порадовать, - вздохнула девушка.
- Как мало тебе надо для радости.
- Браааааат, - Айя повисла на нем. – Я хочу подарок.
- Какой? – с улыбкой поинтересовался он.
- Пока не знаю. Купишь то, что мне больше всего понравится. На фестивале будут всякие интересные вещи продавать.
- Ты хочешь какую-нибудь безделушку?
- Наверное. Что-нибудь простое и красивое.
- Я куплю все, что скажешь.
- Я тебя люблю, братик! – Айя чмокнула его в щеку. – Все. Я пошла спать. Вы с отцом такие деловые – приходите с приемов так поздно. Я думала, не дождусь.
Девушка умчалась к себе. Ран встал и стал раздеваться. Костюм нуждался в стирке. Рубашка была мятой. Сам юноша чувствовал себя изможденным и одновременно счастливым. Он просто заставил себя пойти в душ. А хотелось лечь и блаженно растянуться на футоне. И заснуть, вспоминая, что они делали сегодня с Брэдом. Ран раньше не понимал, что значит слово «перепихнуться». Теперь он не просто понял, но еще и сделал это. Юноша никогда не думал, что они будут делать это стоя, в туалете, на приеме в чужом доме.
Ран быстро принял душ. На ванну его сил сегодня просто не было. Он пожелал спокойной ночи родителям, которые о чем-то говорили на кухне, дополз к себе в комнату, рухнул на футон и закрыл глаза.
Ему снился Брэд, который почему-то женился на Айе-чан. Она была в белом кимоно. Торжественная и прекрасная. Сестра дергала его за руку и все время спрашивала, рад ли он за нее. Он отвечал, что, конечно, рад. Она говорила, что обязательно найдет ему жену. Брэд смеялся над ней и говорил, что она глупая и Ран будет жить с ними. Ран смущался и отвечал что-то невразумительное. Потом пришли братья Хатаки и стали играть в пачико, чтобы выяснить, кому из них достанется Ран. Сестра возмущалась и говорила, что никому его не отдаст.
Чем сон закончился, Ран не помнил…
Шульдиху в эту ночь напротив не спалось. Он ворочался в своей постели, прислушиваясь к дрожанию нитей. Брэд спал спокойно, как всегда, сном без сновидений. Шульдих чувствовал это очень хорошо. Фарфарелло нервно вздрагивал во сне. Ему снилась боль. Яркая, желанная и недоступная для него. Телепату не нравились его сны. В них всегда была путаница. В такие моменты он знал, что Фарф сумасшедший. Нормальному человеку не снятся такие сны. Берсерку иногда снился сам Шульдих. Он был в любимом белом френче и кровь не оставляла на нем следов. Он был приближен к образу Бога в этих снах. Сам Шульдих знал, что это лишь потому, что он тянет на себя разум Фарфарелло, не давая захлебнуться в пучине христианской ереси и желания крови. Надо быть очень сумасшедшим, чтобы уметь оставаться им даже в присутствии телепата. Берсерку нравилось быть иногда нормальным. И даже если в реальности он не понимал, что является источником этой нормальности, то сны были мудрее.
Новая нить была еще очень хрупкой. Она тянулась к Наги. Она была только потому, что малыш позволял ей быть. С сегодняшнего вечера, с удивлением обнаружил Шульдих, она стала крепче. Мальчик тоже спал. Впервые за долгое время чувствуя, что он в безопасности.
Телепат снова потянулся к Брэду. Шеф спал. Вот он вздрогнул во сне, чувствуя ментальную близость, но не проснулся – значит, опасности не было. Шульдих улыбнулся. Кроуфорд был единственным человеком, которого он мог назвать другом. Пусть их свели корыстные обстоятельства и у них жестокая цель, но зато общая. Оракул и Кукловод решились на бунт. Бунт против сильнейших. Против системы. Против того, чтобы кто-то еще повторил их судьбу. Берсерк узнал об их планах позднее и долго переводил взгляд с одного на другого, а потом сказал «я с вами».
Шульдих закрыл глаза. Он сам сказал Наги: «Прими прошлое таким, какое оно есть».
Ему самому надо следовать этому совету. Почему же ему не спится только из-за одной фразы, брошенной Брэдом?
Я понял, что не могу. И никогда не смогу.
Мысль о существовании человека, которого не может убить Брэд, не давала ему спать.
И прошлое стояло перед ним, как будущее стоит перед Оракулом. Зримо, нагло, не давая отмахнуться от себя и просто заснуть.
Шульдих был на пределе. Ему все время казалось, что он на пределе. Что он больше не может. Но это продолжалось. День за днем. Час за часом. Вчера он видел человека. Впервые за долгое время. Тихие успокоительные мысли, ни капли жалости, как и у всех в Розенкройц. Шульдих успел до него дотянуться. Коснуться мыслей. Теперь мысленный вакуум вокруг него не казался таким беспросветным. Что-то было снаружи него.
Телепат сидел в белоснежной камере. На полу, в самом углу. Понимали ли его мучители, что он слышит пустоту вокруг себя. Намеренно ли они мучили его? Или просто старались оградить себя. За исключением опытов его не выпускали из камеры. И те происходили все реже и реже. Они успели изучить его вдоль и поперек.
Что-то изменилось. Шульдих поднял голову. У двери снова стоял человек. Тот же, что и вчера. Высокий, в очках. Телепат потянулся к нему мысленно. Услышать. Услышать хоть мысль. Хоть что-нибудь.
«Ты слышишь меня?»
«Да», - пришел спокойный ответ.
Телепат вздрогнул и опустился на четвереньки. Длинные рыжие волосы были спутанными и грязными.
«Кто ты?»
«Я – Оракул».
«Как тебе пустили ко мне?»
«Меня не пускали. Я здесь по собственной воле».
«Зачем? Ты разве не знаешь, как я опасен?»
«Ты читаешь мысли?»
«Да. Все. Абсолютно все. Я их не фильтрую».
«И не сходишь с ума?»
«Они думают, что облагодетельствовали меня, заперев здесь. Ты тоже так думаешь?»
«Нет».
Шульдих не верил в происходящее. Дверь в камеру открылась. Герметичность нарушилась. Мысли, мысли, мысли текли как мед. Незнакомец стоял в дверях. Он прострелил замок и выломал дверь к нему в камеру. Его мысли четкие, как грани кристалла. Почти все поверхностные, глубже – три стремительных потока, в которые нельзя опуститься, слишком быстрые.
- Мммм, - телепат упал на пол ничком.
- Тебе плохо? – склонился над ним незнакомец.
- Мне хорошо, - сухими губами прошептал Шульдих. Он не мог двинуться. Он был подавлен, разорван, осчастливлен мыслями всех, кто думал сейчас в этом здании.
- Ладно, - сказал Оракул и легко поднял его с пола. Телепат почти ничего не весил. Он был тощим мальчишкой семнадцати лет. Оракул закинул его на плечо, как мешок, и пошел прочь из камеры. Телепат все еще не верил в происходящее. Он висел на плече у Кроуфорда почти безвольно. Рыжая грива свесилась и болталась на ходу, как веник.
В коридоре Оракула остановили.
- Что ты делаешь? Это же Виновный! Он должен быть заперт! Как ты его достал?
- Мне сказали, что я могу выбрать любого. Я хочу его.
- Он не адекватный. Он не телепат, он телепатический генератор. Он ловит все мысли вокруг себя.
- Я хочу его, - жестко повторил Оракул.
- Это будешь решать не ты.
- Хорошо. Пусть не я. Но мое решение принято.
Он пронес телепата мимо охраны.
Шульдих чувствовал, что Кроуфорд снял его с плеча и положил на кровать в какой-то комнате.
- Кроуфорд… - произнес телепат, разглядывая незнакомца.
- Ты читаешь мои мысли?
- Немного.
Оракул откинул волосы с его лица.
- Придется тебя подстричь.
- Только не коротко, - сил протестовать более решительно не было.
- Так это ты сам отрастил? – удивился Оракул. – Я думал, они тебя просто не стригли.
- Сам.
- Тогда ладно.
- Зачем? – Шульдих смотрел на человека, который вытащил его из персонального белого ада.
- У меня было видение. Жизнь снаружи не опасна для тебя. Они ошибаются.
- Тебе нужен член команды?
- Да.
- Ты выбрал меня?
- Да. Ты будешь работать со мной. Я это видел.
- Странно.
- Почему?
- Ты не кажешься мне добрым самаритянином, спасающим рыжих телепатов из заключения.
- Ты будешь мне полезен.
- Если… - телепат моргнул, пытаясь отсеять его мысли от остальных. – Если я предам тебя – ты меня убьешь?
- Да.
- Хорошо, - прошептал телепат и потерял сознание.
Шульдих вздохнул. Проклятое прошлое висит на них словно цепи на заключенных. Они движутся в будущее, но волокут эти цепи за собой. С тех пор прошло около двух лет. Шульдих обрел прежнюю уверенность и наглость. Фарфарелло научился работать в команде. Брэд стал холодным генератором жестоких идей. Шварц такие, какие есть. Такие, какими их видел Оракул. А Ран? Его существование не вписывалось в схему их будущего.
Шульдих потянулся мысленно к мальчишке. Это требовало больше сил и времени. Но он нашел его. Ран спал. Ему снились какие-то милые глупости. Немец вздохнул и отключился от него. Повозился, устраиваясь удобнее, и, наконец, задремал.
Восемь часов после побега
Лампа луны, музыка снега
В замке из двух сдвинутых кресел
Мы празднуем ночь и ты снова весел
Тихая ночь, вдруг быстрые кони
Трепет свечи и крики погони
Нам бы к утру до церкви добраться
Чтобы войти и обвенчаться.
( с. К. Орбакайте)
читать дальшеБрэд выстрелил жертве в голову и отступил на шаг.
- Шульдих, есть еще кто-то?
- Да, - кивнул телепат. – Здесь есть люк, который ведет на чердак. Я не могу его найти. Просто чувствую там людей.
- Наги, - Брэд посмотрел на сына.
- Я понял, - ребенок нахмурился. – Сейчас.
Он медленно закрыл глаза, и часть потолка рухнула вместе с людьми, словно под собственным весом.
Фарфарелло щелкнул ножом и воткнул его в тело ближайшего охранника. Его движения были такие точные и ровные, что берсерк казался почти нормальным.
«Брэд, не думаешь, что одного из них надо оставить Наги?»
«Согласен».
- Фарфарелло, - холодный тон Кроуфорда мог остановить кого угодно. – Оставь одного.
Ирландец ухмыльнулся. Он прошел, раскидывая доски и добивая людей, которые валялись среди обломков, как куклы.
- Скучно, - сказал берсерк, переворачивая одного из них ногой. – Этот живой.
- Наги, - Оракул, не глядя, кивнул на жертву. – Убей его.
- Как? – скучно поинтересовался мальчишка.
- Как хочешь.
- Лучше быстро, - вставил Шульдих.
Наги посмотрел на предложенный ему экземпляр и шея человека хрустнула. Он обмяк.
- Так хорошо? – поинтересовался Наги.
- Отлично, малыш! – Шульдих весело похлопал его по плечу. – Прекрасная работа!
- Сзади, - Наги вскинул голову.
Брэд обернулся на секунду раньше предупреждения. И начал стрелять. Его дар работал, как часы. Он по-прежнему видел. Хотя сегодня с утра ему начало казаться, что дар изменил ему. Нападающих было всего трое. Шульдих только прищурился, не двигаясь.
Фарфарелло рыкнул и рванулся вперед. Но не успел. Первого пристрелил Кроуфорд. Остальных Наги разметал по стенам, так что кровь капала даже с потолка. Фарфарелло подставил ладони.
- Красиво, - сказал он.
- Чрезвычайно, - буркнул немец, у которого, как и у Брэда было менее своеобразное чувство прекрасного.
Наги осмотрел огромное помещение, полное трупов. Потом заинтересовано поднял взгляд на своих новых напарников. Они были совершенно ненормальные. Альбинос-берсерк, рыжий взбалмошный телепат и непробиваемый Оракул. Они ему нравились. Шварц убивали, как единый отлаженный механизм. Пройдет немного времени, и он станет их органичной частью. Его новый отец был далеко не простой человек, но к Наги отнесся почти с радостью.
«Это потому, что ты японец» - к вездесущему голосу Шульдиха Наги начал привыкать только на третий день.
«Я не понимаю».
«Ты еще такой ребенок».
«Если я достаточно взрослый, чтобы убивать, то достаточно взрослый для чего угодно», - улыбнулся Наги.
«У Брэда любовник – японец».
«Неужели», - Наги внимательно посмотрел на своего приемного отца.
Тот был похож на собственный пистолет. Холодный, идеально собранный, но внутри порох. Повезло же его любовнику.
«Повезло», - согласился Шульдих.
Наги наклонил голову на бок. Он даже горд тем, что Розенкройц направили его в Шварц. Он предпочитал быть среди лучших, чем первым среди последних. Но он все время чувствовал, что мысли остальных Шварц закрыты от него. Только Шульдих болтал, как вслух, так и телепатически, но его щиты были психокинетику не по зубам. Вообще люди, у которых телепатия – основной дар, редко бывают нормальными. Шульдих балансировал на самой грани нормальности, словно день за днем вел бой с собственным даром.
Наги вздохнул. Сегодня он впервые убивал вместе со Шварц. Ему не делали скидок. Скорее, сами пытались приспособиться под него. Психокинетик понимал, что он еще ребенок, но и предел своей силы он знал, и даже если предел этот был велик, то остальным Шварц он не соперник. Берсерк – почти неуязвим. Шульдих – поджарит мозги раньше, чем он успеет что-то сделать. А Оракула просто не удастся поймать. Тот увидит любую опасность еще до того, как она реально появится. Для него даже неважно намерение. Для него реально только время. Как Розенкройц умудряются держать их под контролем? Они же почти всемогущи.
- Наги, - Брэд посмотрел на него. – Идем. Наша работа на сегодня закончена.
- Как скажите.
Оракул переглянулся с телепатом. И они пошли на улицу. По пути Шульдих ухватил за шиворот Фарфарелло и потащил следом.
- Насмотришься еще, - сказал он ему. – Сколько еще будет трупов - ой-ой-ой…
Когда они вернулись в убежище, Наги попросил разрешения уйти в свою комнату. Шульдих, которому, наконец, вернули его привычную кухню, сунулся в холодильник, сделал два бутерброда, достал пластиковую банку с соком. Он отдал все это Наги, потом ухватил за плечо.
- Малыш, - Наги даже обидеться не мог на это обращение. Он был Шульдиху чуть выше пояса.
- Да?
- На будущее, если ты еще не понял, – рыжий широко улыбнулся. – У нас принято ужинать всем вместе.
- Я должен? – уточнил Наги.
- Нет. Но мне будет приятно, - телепат огляделся и, убедившись, что на них никто не смотрит, взъерошил его волосы. – В этом доме готовлю я. Разве не хочешь попробовать?
- Завтра. Хорошо? – подумав, решил Наги.
- Ты больше не в Розенкройц. Нет нужды в субординации.
Упоминание о школе заставило мальчика помрачнеть.
- Мы все там были. Нечего скрывать, - Шульдих почесал в затылке. – Прими прошлое таким, какое оно есть. И радуйся будущему. Тебе тринадцать и ты уже направлен в группу. Я жил там до восемнадцати лет.
- Шульдих? – Наги хотел уйти, но последние слова его остановили. – Зачем ты это мне говоришь?
- Не знаю. Ты подавлен. Это подавляет и меня. Я слишком часто касаюсь твоего разума во время миссии, вот и пытаюсь подбодрить.
- Как эгоистично, – усмехнулся мальчик.
- Ага. Я знаю. Но разве тебе не все равно? Мы сильнее богов. И они нам завидуют, поэтому и не дают легкой судьбы, - Шульдих подумал и добавил. – По крайней мере, так Фарф говорит.
- Вы странные.
- Других не делают.
- Знаю.
Наги ушел наверх, поэтому ужинали они втроем. Фарфарелло ел все, что ему давали. Иногда телепат сомневался, чувствует ли он вообще вкус.
Брэд не любил японскую кухню. Она по-прежнему оставалась для него больным местом. А про самого Шульдиха Оракул говорил, что дай ему волю – он бы питался одними конфетами. Это было, конечно, не правдой. Но не так уж и далеко от нее.
- Долго они будут мотать нас от одного индюка к другому? – спросил Шульдих и поставил на стол блюдо со спагетти. – Накладывайте.
- Пока не выберут самого жирного индюка и не возложат на него свои надежды, - Брэд взялся за вилку. – Сядь уже. Хватит мельтешить по кухне.
- Раз стоишь – подай мне сок, - попросил Фарфарелло. – Как долго мы собираемся зайти в выполнении их приказов, пока не скажем «хватит»?
- До самого конца, - ответил Оракул и передал ему тарелку.
- Что будем делать с малышом? – спросил немец, присаживаясь на свой стул и кивая на пустующее место.
Брэд помолчал. Шульдих чувствовал - он перебирает видения, как четки.
- Он не захотел спуститься к ужину?
- Сказал – завтра.
- Хорошо.
- Брэд, о чем ты только думаешь? – зашипел Шульдих.
- А то ты не знаешь, - хмыкнул Оракул.
- Ты прекрасно знаешь, что я чувствую только то, что ты сам позволяешь мне. Внутри тебя три потока времени, в которых не разобраться даже мне.
- Три? – казалось, Кроуфорд удивился, но не подал виду.
- Неважно, - отмахнулся Шульдих. – Мы ходим по лезвию ножа. Одно неверное движение или мысль – и от Шварц останутся только воспоминания.
- Не паникуй, - остановил его Оракул. – Я ничего такого не предвижу.
- А кто паникует? – фыркнул телепат. – Я просто предлагаю вербовать малыша.
- Так и будет. У нас нет иного пути.
- Ох, Брэд, твоя самоуверенность не доведет нас до хорошего.
- Как и твоя болтливость, - ответил берсерк, вместо Брэда. – Малыш – тот еще бунтарь. В тихом омуте…
- Тебя во сколько распределили на оперативную работу? – перебил его Шульдих.
- Ты прекрасно знаешь. В пятнадцать, - пожал плечами Фарф.
- Меня в восемнадцать. Брэда - в двадцать два. О чем это говорит?
- И о чем же? – берсерк покрутил на вилке кусок мяса. – Ты бекон резал или рубил?
- Жри, что дают! - прикрикнул на него телепат. – Это говорит о благонадежности. Разве нет? Если его в таком возрасте отправили к нам – значит, уверенны в нем.
- Или может ему больше нечему учиться? – остановил Брэд размышления Шульдиха. – Он сильнейший психокинетик. И частично телепат. Мой дар требовал огромной подготовки. А тебя – вообще никогда не намеревались выпускать. Фарфарелло уникален. Они долго пытались что-то сделать с ним, но в итоге решили, что такой как есть – он наиболее полезен.
- Твоя логика убивает.
- Неужели?
Брэд доел и отодвинул тарелку.
- Тебе нравится Наги?
Шульдих задумался с несвойственной ему серьезностью на лице.
- Да. Пожалуй. Мне нравится ход его мыслей и даже то, что он считает тебя отцом.
Брэд едва заметно улыбнулся и встал.
- Мне надо позвонить.
- Рану?
- Да.
- Фарф, прибери, а? – Шульдих побежал за Оракулом в комнату. – Брэд, подожди!
- Что тебе? – нахмурился Брэд.
- Сегодня что-то произошло? – телепат подергал его за рукав. – Почему во время миссии ты подумал, что твой дар изменил тебе?
- Я сегодня встретил сестру Рана, - спокойно сообщил ему Брэд.
- И что? – не понял телепат. – Причем тут твой дар?
- Я не предвидел, какой оборот примет этот разговор.
- Это досадно, Брэд, - Шульдих хмыкнул. – Но это говорит лишь о том, что каким бы не вышел ваш разговор – это ничего бы не изменило.
- Мне не нравится, что мой дар сам выбирает, что для меня важно, а что нет.
На лице Оракула не дрогнул ни один мускул, когда он это произнес, но Шульдих почувствовал, что он раздражен. И его раздражение относится не только к сестре Рана, но и к чему-то произошедшему позже между ним и его мальчишкой.
- Ты боишься, что если Рану будет что-то грозить – ты не увидишь? – догадался телепат.
- Да.
- Думаю, у тебя нет поводов для беспокойства. В Париже ты увидел, хотя его жизни ничего и не грозило.
- Я помню.
- Тогда в чем дело?
- Тебе так нужно знать?
- Ну, мы же почти семья, - расплылся в улыбке немец. – И теперь у нас даже есть сын.
- Не хотел бы я, чтобы ты был матерью моих детей.
- Я оскорблен! – Шульдих повис у него на руке. – Я прекрасно готовлю. Я идеальная мать семейства! И какие бы чудесные у нас вышли ублюдки!
- Избавь меня даже от мысли об этом.
- А я и ничего и не имел в виду пошлого. Я про то, сколько с нас взято генетического материала – можно сделать маленькую армию.
- Пусть хотя бы одного сумеют повторить, - фыркнул Кроуфорд.
Его пренебрежение к экспериментам Розенкройц было заразным. Со временем даже Шульдих поверил, что он такой, каким его задумала природа, а не ее уродливый выкидыш.
- Брэд, - телепат положил подбородок ему на плечо. – Все хорошо. Ран любит тебя. Уж мне-то поверь.
- Не лезь к нему в голову.
- Его это не пугает.
- Его ничто не пугает. Это не оправдание.
- Знаю. Вы странные и иногда мне хочется копаться в ваших чувствах до бесконечности. Но чаще – я хочу быть от вас подальше. Ваш секс – убивает меня.
- Я догадался. Извини, - Брэд погладил его по голове, как кота. – Противоречия – твоя сильная черта.
- Рад это слышать.
- Теперь дай мне поговорить, - Брэд отпихнул его и приложил телефон к уху.
Телепат вышел в коридор и уже оттуда услышал.
- Алло, Ран. Это я.
Вечер воскресенья выдался суетливым. Рану пришлось ехать к отцу в офис. Он даже жалел, что в его школьной форме не было галстука – он бы к нему быстрее привык. Но сегодня Ран даже был ему рад – он стягивал ворот рубашки, и засосы не было видно. Вчера он вернулся, упал и заснул. Разбудил его звонок Брэда. Голос любовника был мягкий, обеспокоенный.
Из офиса Ран с отцом поехали в дом министра Косазавы. Там уже собирались гости. Их встретил хозяин. За плечом у него стоял Брэд. Ран впился в него взглядом. Оракул ему чуть заметно улыбнулся.
Юноша разочарованно вздохнул и стал приветствовать хозяина. Даже, если отец и знает, что они подружились, но все равно приветствовать охранника раньше хозяина дома – было бы верхом неприличия.
Наконец, долгая церемония обмена любезностями окончилась, и Ран отошел к стене, стараясь стать незаметным. Брэд ушел вслед за Косазавой. Юноша вздохнул и проводил взглядом его высокую фигуру. Ран напомнил себе, что он здесь тоже по делу и должен провести время с пользой.
«Привет!» - голос телепата прозвучал так неожиданно, что Ран чуть не подскочил.
«Шульдих?»
«Да. Это я. Ты узнал меня по мысленному голосу?»
«Я догадался. Ты где? Почему я тебя не вижу?»
«Я этажом выше. Сканировал всю эту толпу и заметил тебя».
«Ты держишь связь с Брэдом?»
«Да», - телепат тихо рассмеялся.
«Передай ему, что я люблю его».
«Он это и так знает».
«Передай, пожалуйста. А то мы не смогли даже поздороваться».
«Хорошо. Ну как тебе можно отказать?»
«Спасибо».
- Добрый вечер, - Ран поднял взгляд и увидел секретаря Такатори, он же его старший сын.
- Добрый.
- Скучаете?
- Нет, просто задумался.
- Интересно о чем? – Хирофуми хмыкнул. – Не похоже, что о деньгах.
- Зачем о них думать, - Ран пожал плечами. – Это приходящее.
- А вы философ? Вы станете хорошим преемником вашего отца.
- Я стараюсь.
- Как ваша прекрасная сестра?
Рана передернуло от голоса, каким это было сказано. Айя-чан давно нравилась Хирофуми. Точнее ему нравился ее невинный образ.
- Она в порядке. Спасибо, – юноша сумел не выдать своих чувств. – А ваш брат? Он сегодня здесь?
- Масафуми? – младший Такатори оглядел зал. – Вон он.
Ран посмотрел в указанном направлении.
- Кто эта женщина рядом с ним?
- Его старая подруга.
- Невеста? – уточнил Ран.
- Надеюсь, что нет.
- Почему? Они выглядят красивой парой.
- Возможно, - Хирофуми поморщился. – Вполне возможно. Но это был бы бесперспективный брак.
- Перспектива в этом деле не главное, - сказал Ран, глянув в ту сторону, куда ушел его любовник.
- Я не знаю, что по этому поводу думает сам Масафуми. Но он должен следовать интересам отца. Вы ведь понимаете?
- Понимаю, - на самом деле юноша подумал о сестре. Не у каждого такие отношения, как у них. Большинство братьев и сестер часто живут в параллельных мирах, почти не пересекаясь. Только они с Айей такие странные. Или, может быть, это у них все правильно, а остальные ошибаются.
- Вы уже видели моего отца? – спросил Хирофуми, так и не поняв, почему Фудзимия поглядывает на Косазаву.
- Нет. Извините. Еще не удалось, - юноша посмотрел ему прямо в глаза.
Младший Такатори подумал, что Ран выглядит невероятно хорошо. Последний раз они виделись два месяца назад, но тогда в юноше не было ничего необычного, кроме его алых волос и фиалковых глаз. Сейчас он больше напоминал сестру. Обрел какую-то почти уродующую его индивидуальность. На таких людей надо смотреть. Говорить с ними почти невозможно. Хирофуми с ужасом представлял, что когда-нибудь этот мальчишка сменит своего отца, и им придется все время вести совместные дела. А Фудзимия был почти таким же патологически честным, как и его отец. Это раздражало Хирофуми. Белые овцы в стае волков. Или волки в белых овечьих шкурах. Нельзя вести бизнес патологически честно – это известно всем. Они же возводили невозможность в принцип.
- Извините. Я подойду к отцу, - Ран коротко поклонился и пошел через зал.
Хирофуми вздохнул и поискал глазами официанта. Ему хотелось выпить и закурить разом.
До отца Ран так и не дошел. Его остановили их партнеры по прошлой сделке. Двое молодых людей унаследовали от отца свой бизнес всего два года назад. Братья Хатаки переглянулись между собой и заулыбались.
- Фудзимия-сан, приветствуем вас, - сказал старший из братьев, пожимая ему руку. – Вы отлично выглядите.
- Спасибо. Как ваш бизнес?
- Отлично. Просто отлично, - сказал младший. – Во многом благодаря вам.
Ран помнил их. Отец хорошо отзывался об этих молодых людях. Братья, казавшиеся в самом начале обормотами и транжирами, оказались весьма способными молодыми людьми. Они не потеряли фармацевтическую фирму отца, а дрались за нее и победили. Они были самыми перспективными женихами в этом зале, исключая сыновей Такатори. Раньше Рану казалось, что они странные. Теперь он в этой мысли утвердился. Они переглядывались и, казалось, понимали друг друга без слов.
- Ссуда, которую мы тогда получили, позволила нам встать на ноги.
- Вы почти выплатили ее, - сказал Ран, с трудом, правда, вспомнив об этом.
- Да. Мы открыли два новых завода в Китае, и это оправдало себя в первый же год, - сказал старший из братьев.
- Вас поддерживает репутация вашего отца.
- А кого из нас нет? - хитро прищурился младший.
Братья снова переглянулись и улыбнулись друг другу почти синхронно.
- Что вы делаете после приема, Фудзимия-сан? – спросил старший Хатаки. Имя его Ран не помнил.
- Эммм, - юноша растерялся. – Я не знаю.
- Может, вы хотите поехать с нами? – младший многообещающе на него посмотрел. – Здесь скучно. У нас на сегодня более веселые планы.
Ран готов был провалиться сквозь пол. Он бросил взгляд в ту сторону, где был Брэд и, как назло, не увидел его. Оракул успел куда-то уйти. Его место занял Фарфарелло, который смотрелся не так представительно, как высокий американец, но гораздо более устрашающе, со своей скупой мимикой и единственным желтым глазом.
Ран не знал, что ответить. Он уже жаловался Брэду один раз на то, что к нему, как магнитом, тянет извращенцев, теперь это с ним повторялось. Не так откровенно, как в Париже, но, не допуская иных трактовок. Ран не думал о себе, как о гее. Он понимал, конечно, что это так, но он любил Брэда и только поэтому спал с ним, а не потому, что этого требовал его сексуальный вкус. Брэд, говоря по совести, вообще не был в его вкусе. Однако мужчины чувствовали, что Ран гей как-то безошибочно и почему-то решали, что он и с ними не против. А он был, черт возьми, против!
Ран задумчиво посмотрел на братьев Хатаки. Младший положил пальцы ему на локоть.
- Ну, решайтесь.
- Хатаки-сан… - начал юноша.
- Вы не пожалеете, - поддержал брата старший и одарил Рана жарким взглядом, задержавшись на его шее. Юноша едва удержался, чтобы не поправить ворот рубашки. Он был уверен, что Брэд не ставил засосы слишком высоко.
- Ты смущаешь его, брат, - одернул его младший. – Фудзимия-сан… Ран…
Юноша вздрогнул.
- Простите, - пробормотал он. – У меня есть дела…
- Вы не понимаете, от чего отказываетесь, - прошептал младший, опуская ресницы.
- Не думаю, - Ран прокашлялся. Он помимо своей воли представил, как эти двое делят одну постель. Зачем он им? Разве двоих для секса недостаточно? Ран не испытывал к ним отвращения. Скорее, какое-то невероятное понимание. Они с Айей могли бы тоже так жить. Они бы и жили так. Если бы не вырвались из порочного круга собственной любви. Если бы не понимание, что он и Айя-чан почти одно и то же. Как она сказала?
Мы были одной душой, а упав, разбились на два тела.
Брэд стал чем-то, что спасло их от подобной судьбы.
- Вы, наверное, не помните, - старший достал визитку. – Я - Томохару Хатаки. Мой брат – Широ Хатаки. Если передумаете – звоните.
- Я вас понимаю, - Ран нашел в себе силы улыбнуться. – Но не думаю, что смогу согласиться.
- У вас очень ревнивая девушка? – приподнял брови младший, который, как показалось Рану, был если не более догадливым, то более чувствительным к таким вещам.
- Очень, - кивнул Ран.
- Как жалко, - вздохнул Широ.
- Не стоит ни в чем себя ограничивать, - посмеялся старший. – Никто этого не стоит.
- Томо, - шикнул на него младший. – Говори за себя.
- Извините, - Томохару коротко поклонился, все еще улыбаясь. – Но если передумаете – не пожалеете.
- Я не передумаю.
- Вы очень красивый, Фудзимия-сан. Очень, - без всякого кокетства заверил его Широ. Он смотрел на Рана как-то почти нежно, в отличие от жадного похотливого взгляда его брата.
Широ был на пол головы ниже Рана, но это его абсолютно не смущало.
«Этот мальчишка на тебя сейчас залезет», - голос Шульдиха вернулся так неожиданно, что Рану пришлось приложить усилие, чтобы не вздрогнуть.
«Шульдих, где Брэд?»
«Прямо у тебя за спиной», - хихикнул телепат.
«Почему ты раньше не сказал?»
«А зачем? Тем более, что я залюбовался. Младший хочет, чтобы ты трахнул его. А старший сам не прочь поиметь тебя. Два похотливых придурка. Жизнь им, что ли, не дорога…»
«Я совершенно не хочу этого знать!» - Ран залился краской и повернулся.
- Кроуфорд, - он натянуто улыбнулся Брэду.
Оракул холодно посмотрел на братьев Хатаки. Очки отсвечивали, не давая рассмотреть выражение глаз. Ран немного забеспокоился.
- Добрый вечер, - ровно произнес Брэд. – Фудзимия-сан, можно вас на минутку?
Рану впервые случилось общаться с любовником в такой официальной обстановке, и его холодный тон ему не нравился.
- Да, конечно. С вашего позволения, - Ран кивнул братьям.
- Было очень приятно пообщаться, - старший из братьев неприязненно посмотрел на Брэда. В его взгляде была даже доля презрения. Еще бы! Приходит какой-то гайдзин и уводит у них законную добычу.
Ран поспешил вслед за Брэдом. Тот шел молча. Он не торопился, не привлекал внимания, и они покинули зал, никем не замеченные.
- Брэд, куда мы идем? – шепотом спросил Ран, хотя в коридоре никого не было.
- Сюда, - Оракул поднялся по лестнице на второй этаж.
Юноша, уже совсем ничего не понимая, следовал за ним. Наконец, Брэд дернул ручку одной из дверей. Ран вошел. Это была ванная.
- Брэд? – юноша чувствовал, как бесится Кроуфорд. Казалось, воздух дрожал вокруг него. – Все в порядке?
Оракул развернулся к нему и схватил за плечо, толкнул к двери.
- Брэд, прекрати! - запротестовал юноша, ударившись спиной. Почти не больно, но ощутимо.
Через секунду он был зажат между дверью и горячим телом Брэда.
- Ты… ммммм, - начал Ран, но не успел договорить. Оракул поцеловал его долго и жадно. Они делали это только вчера, но, похоже, Брэд уже успел забыть об этом. Он расстегивал на любовнике пиджак.
- Мнннн, - Ран замолотил его руками по плечам, зажатый, как в тисках и теперь еще и лишенный слова.
Брэд втолкнул свой язык ему в рот, лишая дыхания, поглощая. Ран закрыл глаза и не отвечал. Ему это совсем не нравилось.
Наконец, Оракул отпустил его губы.
- Что ты делаешь? – зашипел на него Ран. – Отпусти меня. Ты понимаешь, где мы?
- Прекрасно понимаю, - Кроуфорд снял запотевшие очки. – Сюда никто не зайдет.
- Я не об этом.
- Эти двое заигрывали с тобой.
- А я здесь причем? – рассердился юноша.
- Ты хотел с ними поехать? – резко спросил Брэд, наклоняясь к нему.
Ран ударил его по лицу наотмашь. Пощечина получилась звонкой и обидной.
- За кого ты меня принимаешь? – разозлился юноша, покраснев. В глазах выступили злые слезы.
- Ран, - Брэд приложил ладонь к горящей шеке.
- Отпусти меня, придурок, - юноша толкнул его, но с таким же успехом он мог пытаться сдвинуть скалу. – Отпусти, я сказал!
Брэд притиснул его к двери еще сильнее и снова поцеловал. Ран укусил его.
- Я не девушка, чтобы успокоить меня поцелуями! – зашипел он.
- Ран, - похоже, неподдельный гнев любовника остудил Оракула. – Прости, Ран.
- Брэд! – юноша всхлипнул. – За что? Я… Разве я…
Он замолчал, не в силах закончить мысль, и уткнулся лбом Брэду в плечо.
- Прости, Ран, - Кроуфорд обнял его. – Я не думал так о тебе. Я просто разозлился.
- Знаю, - выдохнул Ран. – Все равно… Но это… Мне так плохо…
- Ран. Хороший мой. Ты такой красивый. Я боюсь, что кто-то уведет тебя.
- Только если под наркозом, - ответил юноша, не поднимая головы.
- Они и это могут.
- Я буду сопротивляться.
- Уверен в этом. Ты простишь меня?
- Только на этот раз, - Ран поднял взгляд. – Один раз.
Кроуфорд похолодел. Ран бросит его и не оглянется. Он был гордым. За время их бурного романа Оракул успел об этом забыть. Ведь Ран позволял делать с собой все, на что была способна фантазия Брэда.
- Хорошо. Я понял, - покорно согласился Кроуфорд, поглаживая любовника по плечам. – Больше это не повторится.
- Ты можешь сколько угодно беситься по поводу того, как на меня смотрят другие, но не смей во мне сомневаться, - прошептал ему в губы Ран и сам его поцеловал.
Брэд чувствовал кровь во рту. Поцелуй получился с привкусом железа. Только сейчас он понял, как Ран доверял ему все это время. Брэд был сильнее, но любовник знал, что он его никогда не обидит, и не боялся. Теперь нить доверия между ними была натянута до предела, но чтобы порвать ее – произошедшего было недостаточно.
- Ран, - Оракул прижал его к себе, поглаживая. – На тебя все так смотрят…
- Если ты скажешь, что я должен сделать, чтобы они не смотрели – я сделаю, - ответил юноша уже спокойнее. Он погладил Брэда по щеке, на которой красовался алый след от его пятерни и еще не до конца затянувшиеся две царапины от пилки.
- Не знаю. Но ты ведь понимаешь, что они тебя хотят?
- Пусть хотят, - Ран улыбнулся. – А можно – только тебе. Разве это не возбуждающе?
- Весьма, - согласился Оракул, понимая, что имеет в виду Ран.
Мысль, что все остальные могут удавиться от зависти, его невероятно возбуждала. Он развязал на юноше галстук и расстегнул верхнюю пуговицу.
- Прямо здесь и сейчас? – Ран запустил пальцы в его волосы.
- Немедленно, - подтвердил Кроуфорд, судорожно расстегивая на нем одежду.
- Нас услышат.
- Не услышат, - Брэд погладил его грудь и живот. Ран отозвался мгновенно. Задрожал и коротко застонал.
Оракул пытался не мять их одежду. Он снял свой пиджак и повесил рядом с каким-то халатом. Через минуту туда же последовал пиджак Рана и его галстук. Брэд разделся сам и раздел Рана ровно настолько, чтобы можно было заняться сексом.
Юноша положил руки Брэду на грудь.
- Здесь неудобно…
Оракул его поцеловал, погружая в чувство сладкой эйфории. Ран легко поддавался его порывам. Все что делал Брэд, словно продолжалось в нем.
Кроуфорд опустился перед любовником на колени и расстегнул на нем брюки. Он сдернул их с бедер Рана, поглаживая его между ног. Юноша судорожно втянул в себя воздух. У него начиналась эрекция, как только Оракул его касался. Ран чувствовал, что это одновременно стыдно и естественно. Брэд поцеловал его в живот, трогая через трусы. Ран постанывал.
- Тише, - прошептал Кроуфорд, освобождая его от белья.
«Брэд! Вы опять!?»
«Отвали».
Брэда этот короткий разговор даже не отвлек, он уже ласкал Рана ртом. Тот вцепился одной рукой ему в волосы, второй зажал себе рот, чтобы не стонать на весь дом. Ноги подкашивались, только сильные руки Брэда, прижимающие его к двери не давали позорно сползти на пол.
Оракул поднял на него взгляд. Ран выглядел настолько развратно, что можно было потерять голову только от этого. Он сладострастно двигал бедрами, толкая в рот любовнику.
Брэд расстегнул свои штаны и положил руку на собственный член. Все чего он сейчас хотел – это оказаться внутри Рана и трахать его, прижимая к двери, упиваться его стонами. Оракул выпустил изо рта влажный член и поднялся. Ран ахнул и чуть не рухнул, потеряв опору. Брэд развернул его лицом к двери одним движением, и прижал всем телом. Юноша уперся локтями в дверь и обернулся. Кроуфорд обнял его руками за талию, заставляя чуть приподнять зад, и потерся членом между его ягодиц. Ран всхлипнул.
- Брэд, смазка…
- Обязательно, - Оракул сдернул рубашку с его плеча и поцеловал.
Он достал из кармана брюк одноразовый пакетик со смазкой. Ран следил за движениями Оракула возбужденным взглядом. Зачем Брэду смазка в кармане? На экстренный случай?
- Много у тебя их с собой? – прошептал он, глядя, как Кроуфорд осторожно отрывает ребристый край.
- Две, - ответил Брэд и посмотрел ему в глаза. – Зачем нам больше?
Ран покраснел. Он знал, что стоит смазать его один раз, и он будет влажным еще очень долго. Брэд это тоже знал, но вопрос Рана понял по-своему.
- Если тебе больно – можно взять и вторую, - сказал он.
- Нет, - Ран поерзал, зажатый между ним и дверью. – Совсем не больно. Давай же.
- Хорошо, - Брэд поцеловал его в плечо и выдавил содержимое любовнику между ягодиц. Ран дернулся. Смазка была немного холодной.
- Скорее, - простонал Ран. – Брэд!
Оракул рыкнул. Голос Рана был хриплым и возбужденным. Он хотел этого так же сильно.
У юноши кружилась голова. Он знал, что вокруг полно людей. И его отец всего в десяти метрах от них. Но ему хотелось секса с Брэдом. Только Кроуфорд может его трахать. Только он один. Никто больше не возбуждает его так сильно. Никто не уничтожает его. Не растворяет в себе.
Член Брэда терся об него. У самого входа в его тело. Ран постарался расслабиться.
- Брэд, войди в меня. Чего ты ждешь?
Кроуфорд зажал ему ладонью рот и стал входить. Он не растянул его, только смазал. Рану было больно. Оракул чувствовал, как любовник дрожит. Но Ран дернулся, подаваясь назад, заставляя Брэда войти до конца.
Оракул начал двигаться, положив руку на член юноши. Ран приглушено стонал в ладонь Брэда. Ему хотелось кричать. Уже через минуту они двигались абсолютно синхронно. Ран чувствовал Брэда в себе – горячего, возбужденного. Хриплое дыхание Оракула над самым ухом. Юноша схватился рукой за косяк, позволяя вбивать себя в дверь быстро и жадно. Внутри все горело.
Оракул был опытным. Он знал, как доставить удовольствие и как его получить. Ран кончил всего через несколько минут. Он сдавлено замычал, сжимая Брэда внутри себя. Тот рукой влажной от спермы, провел по груди Рана, наслаждаясь их близостью, тем как они были соединены, прекрасно и естественно.
Кроуфорду было недостаточно. Он убрал руку от лица Рана и взял его за руки, распял на двери, продолжая трахать, хотя любовник был уже изможден. Голая грудь Рана прижималась к холодному лакированному дереву, сам он был расслаблен и только стонал от каждого толчка.
Оракул сам не заметил, как стал кусать его шею. Ран всхлипнул.
- Брэд, я люблю тебя…
Кроуфорд прижался к любовнику, чувствуя, что кончает. От того, что Ран, такой прекрасный и недоступный, теперь с ним. Он его любовник. Он почти его собственность. Брэд зализал языком укусы на шее. Юноша освободил свои руки и, не оборачиваясь, погладил Брэда по волосам. Тот подался назад, но Ран протестующе застонал.
- Подожди.
- Ран?
- Побудь так немного. Такое странное чувство…
Юноша прикрыл глаза, поглаживая Оракула по виску своими тонкими пальцами.
Брэд замер, давая любовнику осмыслить это «странное чувство». Все равно это не продлится долго. Физиология возьмет свое.
Наконец, они разъединились, и Ран повернулся к нему лицом.
- Подай салфетки, - попросил он.
Брэд передал ему несколько.
Больше времени, чем на секс, им пришлось потратить на приведение себя в порядок. В итоге они добились вполне пристойного вида для Рана, а вот Оракулу было сложнее. Даже слепой бы увидел, что кто-то дал ему пощечину. Рука у Рана не была легкой, и потому отпечаток получился гротескно четким.
- И что делать будем? – спросил Ран, прикладывая к щеке Брэда мокрую холодную салфетку.
- Пусть будет. Мне все равно, - пожал плечами Оракул. – Я это заслужил.
- Подожди-ка, - юношу вдруг озарило. – Ты предвидел, что я тебя ударю?
Брэд промолчал, перевязывая галстук.
- Должен был видеть, - Ран бросил салфетку в урну. – Ты сам мне говорил, что в драке предвидишь удары.
- Это была не драка, - мягко ответил Кроуфорд, поправляя галстук и на шее Рана.
- Но ты видел?
- Да. Видел, - признался Брэд. – Секунд за тридцать до удара.
- Тридцать секунд? – поразился Ран.
- Что тебя удивляет?
- Ты знал, за что я тебя ударю? И все равно сказал?
- Нет, - качнул головой Оракул. – Я не знал за что. Только увидел, что ударишь.
- Это так странно.
- Разве?
- Почему ты не уклонился, если видел заранее?
- Ран, ты не понимаешь. Я вижу узлы будущего. Те моменты, которые важны, которые что-то могут изменить.
- И что это могло изменить?
- Я не знаю.
- Но ты же видел!
- Ран, - Брэд вздохнул. – Будущее не видят. Будущее – создают.
Юноша ошарашено на него посмотрел.
- Иногда я совсем тебя не понимаю.
- Это нормально. Я - Оракул.
- Хм…
- Не сердись, - Кроуфорд надел очки. – Я все равно люблю тебя.
- Оправдание на все случаи жизни? – усмехнулся Ран.
- Конечно.
- Я выйду первым. Побудь здесь, - юноша расправил плечи и открыл дверь.
- Хорошо.
Ран вышел. Брэд подождал несколько минут и пошел в комнату охраны. Похоже, был сегодня еще один человек, перед которым он должен извиниться.
Шульдих выглядел встрепанным и сердитым. Он зло посмотрел на шефа и что-то сказал Наги. Мальчик кивнул и вышел.
- Брэд, ты – сволочь, - с места в карьер начал телепат.
- Извини, - Кроуфорд сел в кресло и прикрыл глаза. – Не думал, что так получится.
- Позволь спросить – чем ты думал? – ядовито уточнил Шульдих. – Головой или тем местом, которое как магнитом тянет тебя к мальчишке?
- Не знаю.
- Вот как? – немец сел перед ним на корточки и уже совсем другим голосом спросил. – Что случилось?
- Все хорошо. Уже.
- Вы поссорились?
- Нет, - сказал Брэд и поправился. – Точнее тут же помирились.
- Как вы мирились, я почувствовал, - хмыкнул телепат.
- Было очень неприятно?
Шульдих фыркнул.
- Напротив. Было очень приятно. И это мне и не нравится. Все дело в том, что я не могу полностью закрыться от тебя. Связь все равно остается. Это как нить жизни. И я чувствую очень многое, что мне не предназначается.
- Когда тебя это смущало?
- Никогда. До недавнего времени, - Шульдих присмотрелся к Кроуфорду. – Что у тебя с лицом?
- Ерунда.
- Ничего себе ерунда! – телепат вскочил и повернул его лицо к свету. – Он ударил тебя?
- А что, разве не видно?
- И ты его не убил?
- Я понял, что не могу. И никогда не смогу.
- Это слабость Брэд. Нам не позволительно их иметь.
- Знаю.
- Ты дождешься того момента, когда он будет связывать тебя по рукам и ногам?
- Нет. Я помню, что Эсцет следят за нами. И однажды мы столкнемся в открытую. А до этого момента мы можем только готовиться и строить планы.
- Ран – хороший мальчик, - сказал Шульдих. – Не вмешивай его в нашу войну. Он может этого не пережить.
- Даже мы можем этого не пережить.
- Если понимаешь, то зачем оставляешь врагам такой роскошный шанс для своего шантажа?
- Я не брошу Рана. Он не поймет и никогда не простит меня.
Телепат вздохнул.
- Ты зациклился на нем. Как раньше на работе. Никогда не думал, что ты такой увлекающийся человек.
- Я тоже.
- За что он тебе врезал? – хихикнул Шульдих, разглядывая опухшую щеку шефа.
- За дело.
- Ааааа, - понятливо протянул немец. – Я уже увидел. Можешь не прятать. Поверить не могу…
- Шульдих, не надо, - поморщился Брэд и прижал к щеке холодный пустой стакан.
- Как ты мог такое о нем подумать? Ты совсем рехнулся от любви? Он влюблен в тебя, как мартовский кот. Братьям, которые его приглашали развлечься, он скорее сочувствовал. Они бывшие партнеры его отца и он не мог их обидеть.
- Я знаю все это…
- Тогда почему?
- Не знаю. Эти ублюдки так на него смотрели.
- У твоего мальчишки красивая задница – грех не посмотреть.
- Шульдих!
- Да ладно. Ты же знаешь, что я не по этой части. Я просто дразню тебя.
- Не надо. Спустись в зал.
- Я послал туда Наги.
- Он не справится с Фарфом, если ему что-то стукнет в голову.
- Он справится с кем угодно. В крайнем случае, удержит силой.
Все-таки, Шульдих встал.
- Иди.
- Иду. Передам Рану привет.
- Не надо, чтобы его видели с нами.
- Поздновато.
Ран пришел домой, поцеловал мать, сказал, что не голоден, и сразу поднялся к себе в комнату. В дверь тут же постучали.
- Входи, Айя.
- Брат? – девушка вошла. На ней было домашнее платье и лосины. Она как всегда была босая. – Ты еще не переоделся. Извини.
- Что ты хотела?
- Какие у тебя планы на четверг? – спросила она, шаркая ногой по полу.
Ран рассмеялся.
- Я весь в твоем распоряжении.
- Я думала, ты забыл, - она немного надулась.
- Айя! – юноша бросил неразвязный галстук и обнял ее. – Как я мог забыть? Это же твой день рождения!
Сестра с готовностью обняла его.
- В городе будет праздник. Я хочу пойти вечером.
- Конечно. Как скажешь.
Айя принюхалась и тут же скривилась.
- От тебя пахнет им.
- Чем? – не понял Ран.
- Брэдом. От тебя пахнет Брэдом. Его одеколоном.
- Да? – не поверил юноша и понюхал собственный рукав. – Я ничего не чувствую.
- Господи! – Айя ткнула его под ребра. – Какие же вы мужики невосприимчивые. Ты пахнешь в точности, как он. Я не только одеколон имею виду.
- Но, Айя… - Ран хотел возразить, но вдруг вспомнил, как в Париже очень сильно чувствовал этот запах, а потом перестал. Он думал, что привык. Оказалось, что он сам теперь пахнет Брэдом, его потом, одеколоном, его кожей.
- Ох, братик, - сестра зажала нос и отстранилась. – Иди-ка ты в душ. Может, тогда где-то под запахом Брэда я найду своего брата.
- Айя!
- Ну, правда!
- Почему он тебе так не нравится?
- Да нравится он мне. Нравится, - беспечно утешила его девушка. – Успокойся. Пусть у него опасная работа, ребенок, склонности маньяка-садиста, да и вообще он старый…
- Он не старый! – возмутился Ран, который только сегодня вечером имел возможность убедиться, что некоторым частям тела Кроуфорда старость не грозит еще долго.
- Ну, это с чем сравнивать!
- Айя, зачем ты так? – юноша сел на кровать. – Что он тебе сделал?
- Ну, Ран! – Айя кинулась к нему, увидев, что по-настоящему его расстроила. – Извини. Я шутила. Просто шутила. Если он нравится тебе – этого достаточно.
- Я бы хотел, чтобы он тебе тоже нравился.
- Ран, ну он такой высооооокиииий! – жалобно протянула Айя, вызвав этим у брата улыбку. – Ты не мог найти кого-нибудь поменьше ростом?
- Извини. Не смог.
- Не мог сестренку порадовать, - вздохнула девушка.
- Как мало тебе надо для радости.
- Браааааат, - Айя повисла на нем. – Я хочу подарок.
- Какой? – с улыбкой поинтересовался он.
- Пока не знаю. Купишь то, что мне больше всего понравится. На фестивале будут всякие интересные вещи продавать.
- Ты хочешь какую-нибудь безделушку?
- Наверное. Что-нибудь простое и красивое.
- Я куплю все, что скажешь.
- Я тебя люблю, братик! – Айя чмокнула его в щеку. – Все. Я пошла спать. Вы с отцом такие деловые – приходите с приемов так поздно. Я думала, не дождусь.
Девушка умчалась к себе. Ран встал и стал раздеваться. Костюм нуждался в стирке. Рубашка была мятой. Сам юноша чувствовал себя изможденным и одновременно счастливым. Он просто заставил себя пойти в душ. А хотелось лечь и блаженно растянуться на футоне. И заснуть, вспоминая, что они делали сегодня с Брэдом. Ран раньше не понимал, что значит слово «перепихнуться». Теперь он не просто понял, но еще и сделал это. Юноша никогда не думал, что они будут делать это стоя, в туалете, на приеме в чужом доме.
Ран быстро принял душ. На ванну его сил сегодня просто не было. Он пожелал спокойной ночи родителям, которые о чем-то говорили на кухне, дополз к себе в комнату, рухнул на футон и закрыл глаза.
Ему снился Брэд, который почему-то женился на Айе-чан. Она была в белом кимоно. Торжественная и прекрасная. Сестра дергала его за руку и все время спрашивала, рад ли он за нее. Он отвечал, что, конечно, рад. Она говорила, что обязательно найдет ему жену. Брэд смеялся над ней и говорил, что она глупая и Ран будет жить с ними. Ран смущался и отвечал что-то невразумительное. Потом пришли братья Хатаки и стали играть в пачико, чтобы выяснить, кому из них достанется Ран. Сестра возмущалась и говорила, что никому его не отдаст.
Чем сон закончился, Ран не помнил…
Шульдиху в эту ночь напротив не спалось. Он ворочался в своей постели, прислушиваясь к дрожанию нитей. Брэд спал спокойно, как всегда, сном без сновидений. Шульдих чувствовал это очень хорошо. Фарфарелло нервно вздрагивал во сне. Ему снилась боль. Яркая, желанная и недоступная для него. Телепату не нравились его сны. В них всегда была путаница. В такие моменты он знал, что Фарф сумасшедший. Нормальному человеку не снятся такие сны. Берсерку иногда снился сам Шульдих. Он был в любимом белом френче и кровь не оставляла на нем следов. Он был приближен к образу Бога в этих снах. Сам Шульдих знал, что это лишь потому, что он тянет на себя разум Фарфарелло, не давая захлебнуться в пучине христианской ереси и желания крови. Надо быть очень сумасшедшим, чтобы уметь оставаться им даже в присутствии телепата. Берсерку нравилось быть иногда нормальным. И даже если в реальности он не понимал, что является источником этой нормальности, то сны были мудрее.
Новая нить была еще очень хрупкой. Она тянулась к Наги. Она была только потому, что малыш позволял ей быть. С сегодняшнего вечера, с удивлением обнаружил Шульдих, она стала крепче. Мальчик тоже спал. Впервые за долгое время чувствуя, что он в безопасности.
Телепат снова потянулся к Брэду. Шеф спал. Вот он вздрогнул во сне, чувствуя ментальную близость, но не проснулся – значит, опасности не было. Шульдих улыбнулся. Кроуфорд был единственным человеком, которого он мог назвать другом. Пусть их свели корыстные обстоятельства и у них жестокая цель, но зато общая. Оракул и Кукловод решились на бунт. Бунт против сильнейших. Против системы. Против того, чтобы кто-то еще повторил их судьбу. Берсерк узнал об их планах позднее и долго переводил взгляд с одного на другого, а потом сказал «я с вами».
Шульдих закрыл глаза. Он сам сказал Наги: «Прими прошлое таким, какое оно есть».
Ему самому надо следовать этому совету. Почему же ему не спится только из-за одной фразы, брошенной Брэдом?
Я понял, что не могу. И никогда не смогу.
Мысль о существовании человека, которого не может убить Брэд, не давала ему спать.
И прошлое стояло перед ним, как будущее стоит перед Оракулом. Зримо, нагло, не давая отмахнуться от себя и просто заснуть.
Шульдих был на пределе. Ему все время казалось, что он на пределе. Что он больше не может. Но это продолжалось. День за днем. Час за часом. Вчера он видел человека. Впервые за долгое время. Тихие успокоительные мысли, ни капли жалости, как и у всех в Розенкройц. Шульдих успел до него дотянуться. Коснуться мыслей. Теперь мысленный вакуум вокруг него не казался таким беспросветным. Что-то было снаружи него.
Телепат сидел в белоснежной камере. На полу, в самом углу. Понимали ли его мучители, что он слышит пустоту вокруг себя. Намеренно ли они мучили его? Или просто старались оградить себя. За исключением опытов его не выпускали из камеры. И те происходили все реже и реже. Они успели изучить его вдоль и поперек.
Что-то изменилось. Шульдих поднял голову. У двери снова стоял человек. Тот же, что и вчера. Высокий, в очках. Телепат потянулся к нему мысленно. Услышать. Услышать хоть мысль. Хоть что-нибудь.
«Ты слышишь меня?»
«Да», - пришел спокойный ответ.
Телепат вздрогнул и опустился на четвереньки. Длинные рыжие волосы были спутанными и грязными.
«Кто ты?»
«Я – Оракул».
«Как тебе пустили ко мне?»
«Меня не пускали. Я здесь по собственной воле».
«Зачем? Ты разве не знаешь, как я опасен?»
«Ты читаешь мысли?»
«Да. Все. Абсолютно все. Я их не фильтрую».
«И не сходишь с ума?»
«Они думают, что облагодетельствовали меня, заперев здесь. Ты тоже так думаешь?»
«Нет».
Шульдих не верил в происходящее. Дверь в камеру открылась. Герметичность нарушилась. Мысли, мысли, мысли текли как мед. Незнакомец стоял в дверях. Он прострелил замок и выломал дверь к нему в камеру. Его мысли четкие, как грани кристалла. Почти все поверхностные, глубже – три стремительных потока, в которые нельзя опуститься, слишком быстрые.
- Мммм, - телепат упал на пол ничком.
- Тебе плохо? – склонился над ним незнакомец.
- Мне хорошо, - сухими губами прошептал Шульдих. Он не мог двинуться. Он был подавлен, разорван, осчастливлен мыслями всех, кто думал сейчас в этом здании.
- Ладно, - сказал Оракул и легко поднял его с пола. Телепат почти ничего не весил. Он был тощим мальчишкой семнадцати лет. Оракул закинул его на плечо, как мешок, и пошел прочь из камеры. Телепат все еще не верил в происходящее. Он висел на плече у Кроуфорда почти безвольно. Рыжая грива свесилась и болталась на ходу, как веник.
В коридоре Оракула остановили.
- Что ты делаешь? Это же Виновный! Он должен быть заперт! Как ты его достал?
- Мне сказали, что я могу выбрать любого. Я хочу его.
- Он не адекватный. Он не телепат, он телепатический генератор. Он ловит все мысли вокруг себя.
- Я хочу его, - жестко повторил Оракул.
- Это будешь решать не ты.
- Хорошо. Пусть не я. Но мое решение принято.
Он пронес телепата мимо охраны.
Шульдих чувствовал, что Кроуфорд снял его с плеча и положил на кровать в какой-то комнате.
- Кроуфорд… - произнес телепат, разглядывая незнакомца.
- Ты читаешь мои мысли?
- Немного.
Оракул откинул волосы с его лица.
- Придется тебя подстричь.
- Только не коротко, - сил протестовать более решительно не было.
- Так это ты сам отрастил? – удивился Оракул. – Я думал, они тебя просто не стригли.
- Сам.
- Тогда ладно.
- Зачем? – Шульдих смотрел на человека, который вытащил его из персонального белого ада.
- У меня было видение. Жизнь снаружи не опасна для тебя. Они ошибаются.
- Тебе нужен член команды?
- Да.
- Ты выбрал меня?
- Да. Ты будешь работать со мной. Я это видел.
- Странно.
- Почему?
- Ты не кажешься мне добрым самаритянином, спасающим рыжих телепатов из заключения.
- Ты будешь мне полезен.
- Если… - телепат моргнул, пытаясь отсеять его мысли от остальных. – Если я предам тебя – ты меня убьешь?
- Да.
- Хорошо, - прошептал телепат и потерял сознание.
Шульдих вздохнул. Проклятое прошлое висит на них словно цепи на заключенных. Они движутся в будущее, но волокут эти цепи за собой. С тех пор прошло около двух лет. Шульдих обрел прежнюю уверенность и наглость. Фарфарелло научился работать в команде. Брэд стал холодным генератором жестоких идей. Шварц такие, какие есть. Такие, какими их видел Оракул. А Ран? Его существование не вписывалось в схему их будущего.
Шульдих потянулся мысленно к мальчишке. Это требовало больше сил и времени. Но он нашел его. Ран спал. Ему снились какие-то милые глупости. Немец вздохнул и отключился от него. Повозился, устраиваясь удобнее, и, наконец, задремал.
-
-
28.05.2009 в 16:46Да уж, как у Брэда сносит крышу. Мне нравится сцена с пощечиной, Ран с характером. Айя забавная и милая, Наги и впрямь сын, а шульдих классный, домашний такой, милый... наемный убийица.
-
-
28.05.2009 в 19:41-
-
28.05.2009 в 21:29Поэтому пишу все сразу. Так сказать два в одном.
В общем предыдущая глава меня радовала и раздрожала сразу. Точнее Брэд в ней. Празднование встречи, на пляже это нечто. Все получилось естественно и как то само собой разумеющееся, что просто невозможно было оторваться.
Встреча "Большой восьмерки" Брэд-Ран-Айя скажем меня удивили и обрадывали.
Наконец таки нашелся человек который высказал Брэду все что о нем таком хорошем думает, наверное в первые за долгое время.
Ее прямоленейность поражает и втоже время подкупает своей честностью.
У него возникло странное чувство. Словно они были не братом и сестрой, а супругами, прожившими вместе лет десять. Они смотрелись рядом правильно и органично.
А он как думал эти двое очень важны друг для друга, да и зачем спрашивать если и так знаешь точно. Знаешь порой они напоминают мне близнецов, только с разнецей в возрасте.)))
Моему брату очень не хватало любовника-гайдзина, в возрасте, с опасной работой и ребенком!
теперь ясно откуда потом у Рана возьмется молчаливость, способность парой слов убить или поддержать человека и всегда видеть главное.
Ран знает о моем характере, если ты об этом, - она усмехнулась. – Но если ты обидишь его – я тебя из-под земли достану.
Брэд даже не смог улыбнуться в ответ на эти нелепые угрозы. Слишком в разных они были весовых категориях.
Нет просто Брэд еще не совсем понял с кем он связался по неосмотрительности и собственной настойчивочти. Эти двое способны не только достать кого бы то нибыло и откуда бы то нибыло но и порезать, порвать на кусочки друг за друга.
Все а дальше у меня появилось раздражения, что я начала бегать по комнате, это конечно все моя ИМХА и она может быть несправидлива, но....
Вообщем знаешь я мало верю в такого Рана, который постеснялся бы попросить Брэда об осторожности, потому что назавтра назначены дела, ну да ладно на что только не пойдет человек ради любимого, да и не в характере Рана брать свои слова обратно, а ведь до этого он просил Оракула не сдерживаться. Но Оракул на то и Оракул чтоб все понять.
Дальше все было вроде как и хорошо, но вот конец... Брэд умеет держать себя в руках и контролировать себя иначе бы дар и Шу при подержке Фарфа довели бы его до сумасшествия, могилы или убийства. А здесь, черт он себя вел как машина, как эгоист и садист сразу и в одном лице. Он не слышал просьб Ран и его слов, не ужели он не понимает что по мимо реакций есть еще, что-то еще. Ведь еще пару дней назад увидев, что Рану больно он сумел остановится сдержать себя и сделать так чтоб удовольствие получали оба. А здесь.... Знаешь даже потом его искренее раскайнье не смогло птушить моего гнева, злости и раздражености.
Но сегодняшняя глава меня несказано порадывала, Ран был отомщен самим Раном.
Первое командное выступление, очень захватывает. Серьезность и своеобразная взрослость Наги просто поражает, в одной этой фразе столько всего сразу...
«Если я достаточно взрослый, чтобы убивать, то достаточно взрослый для чего угодно», - улыбнулся Наги.
Разговоры между Оракулом и Кукловодом меня поражают, и я даже не знаю как охарактеризовать их взаимоотношения братские, дружеские не знаю, но явно очень близкие и доверительные
Прием. К Рану опять клеятся, бедный мальчик даже не знает как отшыть навязчевых и ненужных кавалеров, ищет любовника, хотя бы в качестве моральной подержки, а получает сцену ревности. В этом моменте мое глухое раздрожение с прошлого раза стало подниматься вновь. Потому что если бы Ран стерпел и это я наверное перестала бы его уважать, потому что это был бы уже не тот Ран которого я люблю, болезненор гордый, всегда сам принимающий решения и готовый полностью за них отвечать, умеющий сказать нет в лицо любому. Но то что произошла дальше меня порадывало, потому что он наконец поставил Оракула на место. Показал, что он не просто очередная шлюха или любимая игрушка Бреда.
Только на этот раз, - Ран поднял взгляд. – Один раз.
Кроуфорд похолодел. Ран бросит его и не оглянется. Он был гордым. За время их бурного романа Оракул успел об этом забыть. Ведь Ран позволял делать с собой все, на что была способна фантазия Брэда.
все точки над и поставлены и границы обозначены, границы дозволеного дальше которых будет растование и смерть чего-то важного и нужного внутри. Такие как Ран не ломаются и не подстраиваются, они решают что-то внутри себя и позволяют любимым делать с ними то-то и то-то, но есть вещи которые они врядли простят даже самым дорогим и любимым.
Премирительный секс в ванной, когда повсюду толкуться толпы народу это нечто.
Знаешь начало образования Шварц как команды меня порадывло, я буквально впала в астрал.
Еще раз спасибо за Рана-Айю и Брэда-Шульдиха, такие разговоры пальчики оближешь и как можно точнее раскрывает их характеры.
Разговоры после секса о даре Оракула это нечто.)))
С каждой главой трагедия все ближе и это заставляет волноваться и нервничить.
Вроде все сказала.
Ах да, СПАСИБО!!!!!
-
-
29.05.2009 в 12:31Мне нравится сцена с пощечиной,
Брэд давно заслужил немножко по морде
а шульдих классный, домашний такой, милый... наемный убийица.
Да, именно таким я и хотела чтобы он был
Liolit
меня просто по-страшному плющит с каждой главы)))
Хорррррошо есть, и хорошо весьма
Так и хочется выпросить у тебя черновичок, почитать, что дальше,
Небэченое - оно страшненькое
-
-
29.05.2009 в 12:52просто невозможно было оторваться.
Просто энца... ничего такого.
все что о нем таком хорошем думает, наверное в первые за долгое время.
Я не хотела, чтобы Айя казалось злой. Но некая прямолинейность в ней есть
А он как думал эти двое очень важны друг для друга,
Он этого еше не понимает. И поймет достаточно поздно.
Для него она просто - сестра Рана, почти безликая. Он не понимает, что за связь существует между ними.
теперь ясно откуда потом у Рана возьмется молчаливость, способность парой слов убить или поддержать человека и всегда видеть главное.
А еще он на Юуси тренировался!
постеснялся бы попросить Брэда об осторожности,
Он и не постеснялся. Он бы и прямо сказал. Просто Брэд его с первых слов понял и не пришлось этого говорить.
здесь, черт он себя вел как машина, как эгоист и садист сразу и в одном лице.
Брэд такой, какой он есть. И Ран любит его таким. Он понимал с кем связывается. Не могу ничего добавить. Это истинная суть Оракула - жестокость. Каким бы милым и пушистым он не казался иногда с Раном.
Этот момент тем важен, что им я старалась передать, что Ран не оттолкнет его любого. И вообще если бы Рану действительно было неприятно - он бы вырывался решительнее.
в одной этой фразе столько всего сразу...
Опять же это некий литературный комплимент. Олимпия де Гуж сказала нечто подобное в 1791 году
их взаимоотношения братские, дружеские не знаю, но явно очень близкие и доверительные
Семья дес
хотя бы в качестве моральной подержки, а получает сцену ревности.
Ээээ... Ну искал он Брэда взглядом не в качестве моральной поддержки, а с мыслью "только бы не запалил. убьет же их нахрен".
всегда сам принимающий решения и готовый полностью за них отвечать, умеющий сказать нет в лицо любому.
Таким ему только еще предстоит стать. Я пыталась вложить в него весь свет, который у меня есть, пытаясь воссоздать образ восемнадцителетнего мальчика, который счастлив, который никогда ничего не терял, на которого никогда даже не повышали голоса.Такие как Ран не ломаются
Ломаются все. Без исключения.
Знаешь начало образования Шварц как команды меня порадывло, я буквально впала в астрал.
Честно говоря - это один из моих самых не любимых моментов. Он там вообще не к месту. Но из песни слов уже не выкинешь.
Усё.
-
-
29.05.2009 в 14:33-
-
29.05.2009 в 14:49-
-
29.05.2009 в 18:40Просто энца...
с перерывами на философские беседы и чуства...
Он этого еше не понимает. И поймет достаточно поздно.
лучше поздно чем никогда
еще он на Юуси тренировался!
бедненький))))
Это истинная суть Оракула - жестокость.И вообще если бы Рану действительно было неприятно - он бы вырывался решительнее.
с этим не поспоришь, но все же Брэд и мозг две совместимые вещи, не уходит же он у него весь в отпуск при виде Рана. Ну а Ран как известно часть винтиков и шрупчиков не получил))))
Таким ему только еще предстоит стать. Я пыталась вложить в него весь свет, который у меня есть, пытаясь воссоздать образ восемнадцителетнего мальчика, который счастлив, который никогда ничего не терял, на которого никогда даже не повышали голоса.
У тебя получилось. Но уже сейчас у него это проявляется может не так выраженно и в меньшей степени, но проявляется. Одни отношения с Брэдом чего стоят.